Чем плох мартини

Была пятница, когда Мари огорошила меня этой новостью по телефону.
"А К. сегодня не будет, - радостно сказала она, - он завтра женится!"
Видимо, эта новость не меня первую заставила сделать паузу, поэтому Мари терпеливо ждала, и, как мне показалось, не без усмешки.
"На ком?" - машинально спросила я.
"Я не знаю"- засмеялась Мари, и я повесила трубку.
Дурацкая грусть, похожая на обиду, мешала мне работать. Мне была необходима компания Тати. Этот черненький ангел с хитрющими глазками должен был стать свидетелем истории моего недогрехопадения с тем, чтобы как следует посмеяться надо мной и сделать подкрепленные практикой выводы о вреде женской скромности.
Мы выдвинулись на обед. Перед нами, шагах в десяти, не повезло идти в сторону метро нашей новой саратовской начальнице. Через сто метров обозревания ее крупа мы пришли к убеждению, что внешний вид мадам полностью отражает ее собственное представление о том, как должна выглядеть жительница столицы.
В «Де Марко» пахло кофе и макаронами. Из выпивки в тот день предлагался только мартини, но не выпить было нельзя. Заложив ногу на ногу, Тати закурила. А я рассказала ей как однажды, зимой, К. вызвался проводить меня с работы. Ах, каким же уютным казался мне сейчас тот морозный вечер!
«Юлия, вы можете сегодня немного задержаться, я хочу обсудить график взаиморасчетов?» - позвонил он мне.
Поскольку К. приходил на работу не раньше двух пополудни, «немного задержаться» означало уйти с работы в районе десяти вечера. Не могу сказать, что я обрадовалась этому предложению, но мысль остаться с ним в пустующем здании один на один просвистела у меня в голове пулей, оставив ощущение легкого бриза с ароматом переменчивым, но сгущающимся по направлению к сумеркам в стойкий parfume с названием «Адюльтер».
После совещания, на котором, к моему удивлению, присутствовало человек пять, я вышла в районе начале одиннадцатого, совершенно забыв о бризе, но, не успела я дойти до своего кабинета, как зазвонила внутренняя линия, и К. предложил проводить меня.
«Вы собираетесь ехать домой? - спросил он, - Я могу проводить вас до метро».
Пункт назначения, им указанный, не оставлял надежды думать, что это может нечто больше, нежели джентльменская вежливость, отказываться было бы просто глупо.
Глухая Электродная улица, обледеневшая от дневных оттепелей ранней весны, блестела в тусклых отблесках фонаря, как Млечный путь. Всякий раз, когда я оскальзывалась, он делал движение в мою сторону, готовый подхватить меня под локоть. Он говорил что-то про Лужкова и Шанцева, и про то, как чистят улицы в других городах мира. А мне хотелось, чтобы он взял меня за руку и стиснул ладонь.
Как-то раз с Тати мы вывели из рассуждений теорию прижимания. Суть ее заключалась в том, что мужчина может быть некрасив, кривоног, и даже плохо одет. Но если при этом он проходит виртуальный тест прижимания, то это стоящий экземпляр. Суть теста заключается в представлении ситуации, когда вы стечением обстоятельств, от вас независящих, оказываетесь в личном пространстве друг друга. В лифте, к примеру. Если при этом вы допускаете мысль, что вам приятно было бы к нему прижаться, то тест считается пройденным, а объект – стоящим.
На Грузинском валу мы расстались, но я, к счастью и сожалению одновременно, так ни разу и не упала, и виртуальный тест, как это бывает в науке, так и не нашел своего реального воплощения.
Мы пили мартини, понимая всю тяжесть излишней интеллектуальной нагрузки, которую налагает на женщину тридцати лет современное урбанистическое общество.