Развалы памяти

РАЗВАЛЫ ПАМЯТИ «Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется, как следует» Гете Поднимаясь по ступенькам к Девичьей башне, я остановился, услышав ненормативную лексику, причем высказанную на разные голоса, и стал с интересом наблюдать за людьми. Передо мной высилась Башня, снег перестал идти, и даже выглянуло солнце. Сзади меня по асфальту проносились машины, разбрызгивая уже успевший подтаять снег, а вернее грязно-коричневую жижу, на своих собратьев по дороге, а самое главное, на прохожих, мерзнущих в ожидании редкого автобуса. Кто-то успевал отскочить от очередной порции «гостинцев», а кто-то оказывался не таким резвым и…, вслед неслись проклятия лихачу. Понаблюдав минут пять за водителями, пришел к грустному выводу: по-хамски вели себя хозяева навороченных иномарок. Особенно выделялись джипы своей бесшабашностью. Некоторые умудрялись с шиком проехать в 10 сантиметрах от бровки тротуара, где, как известно, скапливается масса полужидкой грязи. В результате чего в радиусе 10 метров все оказывались с ног до головы заляпанными грязью. По льду тротуара, который никто и не думал очистить, скользили люди, некоторые безуспешно балансируя руками, пытались сохранить равновесие, но их попытки были обречены на неудачу. В этот момент я подумал, что если ожидалась бы прогулка местного начальства по этим местам, то асфальт вылизали бы, не оставив даже воспоминание о зиме с ее осадками. А так, пусть все ломают руки - ноги, на всех не напасешься лопат и дворников. Человеку, обученному технике падения трудно пройти это участок улицы, а что говорить о рядовых гражданах? С трудом, ежеминутно рискуя потерять равновесие и позорно шлепнуться, я передвигался вверх по маршу лестницы на верхнюю площадку перед Башней. Перевел дух и заметил очищенную дорожку от снега, ведущую к магазину сувениров и антиквариата. Ступив на нее, невольно приблизился к входу в лавку, где меня поджидал старый знакомый, владелец магазина. Прошли минуты обязательного ритуала: «салам, как дела», и я продолжил путь. Путь по развалинам моей памяти, путь по улицам когда-то «Крепости», превращенной олигархами в скопище отелей, бутиков, фирм, дамских салонов и представительств известных и неизвестных компаний. Только редко звучащая речь на азербайджанском не давала мне забыть, что я нахожусь в городе, который мы потеряли, уступив хамству из-за своей бесхребетности. Повернул за угол, около распределительного щита я увидел человека, жадно поглощающего кутабы. Они были сложены на газетном огрызке и еще дымились с жару. Тут же, недалеко от любителя поесть на свежем воздухе, неизвестно что и как приготовленное, я заметил грязный, залоснившийся от многих ладоней косяк окошка. Видимо окошко обслуживало рабочих с нескончаемых строек в квартале, подумал я. За последние 15 лет, особенно, после того как в Крепость хлынули беженцы в 1993 году, как грибы после дождя появились самые различные кутабные, пирожковые и тому подобные заведения. Назвать их точками общепита не поворачивается язык. Большинство из них располагаются в местах, где даже хранить веники небезопасно, так как являются скопищем крыс. Такое я заметил летом, бродя по «Крепости». Была «пищеточка» в бывшем отхожем месте, недалеко от «Горуга», всего в 30 метрах от входа в казенное заведение, учрежденное для контроля и недопущением как раз таких пищеточек. Интересно, сколько хозяин этой «пирожковой» отвалил санэпидстанции? Хватило, наверное, чтоб на виду у всех, на протяжении стольких лет отравлять своей продукцией желудки наивных, верящих, что пирожки приготовлены в цеху! Каждый час к «пищеточке», насквозь пропитанной миазмами прошлых испражнений, прогорклым растительным маслом, черного, битумного цвета, подходил разносчик с пустым тазом. Минут через 10 он уже направлялся от «базы» в путь, а через некоторое время его истошный крик: «пражки - гарачи!» доносился из соседней улицы. Я всегда старался быстрее пройти мимо этого зловонного места, подальше от крысятника, превращенного бизнесменами-беженцами в доходное место. На мои замечания о правомерности таких «пражков» я получал один и тот же ответ: «Кому надо знать, знает! Тебе что, какое твое дело!? Я гачгын!». А сказано было таким тоном и гримасой, что звучало как признание хама совкового периода с поддельной медалью у кассы столовой: «А ну отойди, не видишь, что я герой соцтруда!?». Воспоминание из прошлого: это произошло в 1970 году, в Питере. Рядом с институтом находилась столовая, где и произошел казус с лжегероем. Вглядевшись в медаль, я заметил неряшливо сделанную подделку. Пришлось «герою» распрощаться с сувениром и бежать, покуда возмущенные свидетели прокола «дяди Васи» не вызвали милицию… Что сказать на это местное, подобное «дядьвасиному» заявлению? Такими бегунами на дальние дистанции, за двести-триста долларов задобрившие управдома, устроившие себе блатную жизнь без коммунальных оплат и всего прочего, живущие в центре города, а не в палатке, или в общежитии, таких «гачгынов» пруд пруди в «Крепости». Некоторые из них сдают в аренду ставшие их собственностью квартиры, «вовремя» захваченные у бакинцев и успешно «прихватизированные». Некоторые из «бедных беженцев» обзавелись целыми этажами в престижных местах города. Так, например, выселены жильцы всего третьего этажа дома напротив касс дворца Республики и весь (!) этаж из 28 комнат куплен «несчастным» беженцем из Зангелана… «У каждого века есть свое средневековье» С.Е. Лец Мои невеселые размышления были прерваны неожиданным образом. Я осторожно шагал по лестнице-улице мимо отеля и ресторана, перестроенного из дома 19 века в злачное место. Рядом, только руку протяни, был участковый пункт полиции. От того, что услышал, я остановился на месте. Сверху, осторожно ступая по скользким ступеням, спускался мальчик лет 7, прижимающий к груди хлеб в полиэтиленовом, запотевшем от тепла на холоде пакете. Он тихо произнес: « Салам, ами», а на меня вдруг дохнуло детством, запахом ушедших дней и традицией, когда младшие обязаны были здороваться со всеми старшими. Со всеми, независимо от степени знакомства. «Салам, сынок» - ответил я. Мальчик увидел, что я остановился и молча смотрю на него - спросил: «Может, дорогу потеряли?». Я ответил: «Нет, сынок, я здешний». Мальчик кивнул и продолжил свой путь домой. А я стоял и смотрел ему вслед и думал, что пока есть такие дети, значит не все еще потеряно, а будущее не такое уж и мрачное. Пережили монголо-татар, переживем и пришлых, хлынувших в «Крепость» и ведущих себя здесь как на собственной фазенде. Перекраивающие дома, улицы и целые кварталы в соответствии со своими запросами. Некоторые из них умудрились прорубить «окно в Европу» сквозь 5-ти метровую крепостную стену, другие раскошелились и открыли прямой ход в Губернаторский сад, навесили сейфовую дверь. А что, очень даже удобно после легкого «променаду» по Приморскому парку, не делая лишних крюков, сразу войти в 15 метровую прихожую. Об этом можно мечтать. Но для таких «умельцев», перекроивших государственный заповедник по своему желанию и средствам близка совсем другая песенка - мечта, столь актуальная во времена советские: «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Вот и воплотили они свои мечты в действительность, особенно за последние 15 лет. Как много набедокурили сегодняшние, уничтожая то, что было сотворено не ими! Разительный контраст! Одни ломают крепостную стену 6-12 века, чтобы обустроить себе отхожее место, холл, прихожую. Другие на месте вонючего стихийного базара воздвигают красавец дом, вобравший в себя элементы Венеции, Испании мавров и средневековой архитектуры Азербайджана – прекрасное здание «Исмаиллийе», а чуть выше, на месте стоянки каравана верблюдов, выстраивают удивительную каменную сказку – дворец Муртуза Мухтарова. Всем этим мы должны быть благодарны полету мысли архитектора Плошко и деньгам меценатов. Но, по сравнению с теми богатыми людьми, нынешние выглядят, мягко говоря, разбойниками с большой дороги. Что им законы, традиции! Они другие традиции пестуют, им удобные. Но ради таких пацанов, из редких семей, где сохранены традиции, надо писать постоянно о беспределе в нашем когда-то доме, в нашей(?) когда - то «Крепости» и Баку, захваченной людьми, не уважающие историю и так любящие поговорить о патриотизме. А наше дело постоянно на фактах показывать разрушительную деятельность сегодняшних нуворишей, имеющих (?) право вершить неправедное, злое. В хараме погрязли они –люди харама! «Культура – это то, что остается, когда все остальное забыто» Э. Эррио Пройдут десятки лет и сегодняшний малец, в том, будущем времени, переворачивая пожелтевшие газетные страницы, будет гордиться, что в его далеком «Вчера» жили прекрасные люди. Он с удовольствием будет вглядываться в одухотворенные лица людей, родившихся в Польше, Германии, Швеции, России, Италии, но ставших настоящими бакинцами, сделавших так много для Баку. Вот они: Баев, Гославский, Гроссети, Кандинов, Когновицкий, Лемкуль, Марченко, Плошко, Скибинский, Скуревич, Твердохлебов, Фон дер Нонне, Эдель, Эйхлер и десятки других, менее известных, но внесших свой посильный вклад в облик нашего города. Благодаря деньгам тогдашних миллионеров Тагиевых, Нагиевых, Гаджинских, Рамазановых, Дадашевых, Мухтаровых, Асадуллаевых, Садыховых, Бабаевых, Гасановых построено так много прекрасных зданий. Именно благодаря этим влюбленным в этот город людям мы еще, или пока «?», имеем возможность любоваться прекрасными архитектурными шедеврами. Многих зданий уже нет. Их взорвали, разнесли в прах большевики, другую часть «успешно» уничтожают сегодняшние жители Баку (чем же они отличаются от большевиков?), получившие с пропиской право делать неправедное. Благодаря французу Мишону мы имеем возможность разглядывать на плотных коричневых картонках великолепные дагерротипы – портреты меценатов города, виды Баку и пригорода. Но традиция не умерла. И сегодня очень много людей искренне любящих Баку, независимо от места рождения, истинных бакинцев, которые вносят свою лепту, создавая общедоступный фотоархив города на сайтах, посвященных Баку. Низкий им поклон и огромная благодарность от тех, которым суждено жить в 21-ом веке. Но есть надежда. Судя по решительным шагам нового руководства «Горуг» безобразия, имеющие печальную тенденцию повторяться, сегодня, по меньшей мере, остановлены. Произведены работы, направленные на улучшение эстетики Ичери-Шехер. Насколько это трудно, невозможно представить. Каждый объект имеет «широкую спину» и бороться с такими «серыми кардиналами» трудно. Кроме того, есть корыстное желание некоторых жильцов, желающих сделать свой супербизнес на строениях, более похожих на прибежище крыс и тараканов. Жильем, подобные строения назвать можно с большой натяжкой. Но требовать по 5000-7000 манат за квадратный метр халупы – это, мягко говоря, неумно. Я подчеркиваю еще раз: в Крепости много строений не соответствующих санитарным нормам жилья. Их надо сносить и строить дома в соответствии с домами соседями, которые в большинстве своем построены в 19 веке. Можно и нужно строить современный дом в полной мере близкий по духу 19 веку. Но удар, нанесенный по принципам градостроительства, возведением огромного количества высотных зданий в исторически сложившимся центре Баку, подобен нокауту. Баку отправлен в реанимационный бокс и подключен к системе выживания. Его продолжают считать живым, пока его по капле питают наши надежды. Надежды на то, что и в нашей стране закон будет един для всех. Что настанет время, когда беспредельщикам всех мастей покажут на дверь, а за многими из них со скрежетом ржавым захлопнутся двери камер. С реанимацией справедливости оживет Баку и лица, любящие его, озарит улыбка, которая так похожа на улыбку матери, любующейся своим ребенком. 02. 2008