Возвращение в прошлое продолжается

Не все, что здесь цвело, увянет,

Не все, что было здесь, пройдет. Я хочу быть там. Хоть одним глазком поглядеть, как там жизнь вертится? Без меня! Этот город – мой. Что бы ни говорили, и как бы он ни изменился. В этом городе я родилась, впервые открыв глаза и увидев белый свет, и сказала впервые слово «мама». Здесь я сделала свои первые шаги, научилась читать и писать. Он дорог мне, этот город, потому что в нем живет частичка меня. Он помнит меня такой, какая я была. И я никогда не забуду его, каким он был. Этот город мой. Ни одно место в мире не вызывает во мне такой дрожи, как наша Крепость. Много есть в мире крепостей и старых городов, но только здесь я чувствую себя, как рыба в воде. * * * Может, моя ассоциация покажется несколько странной, но все же – вы любите своих постаревших родных? Отца, мать, деда с бабой. Вот примерно так я отнеслась к местам моего детства, которые, конечно же, изменились – иногда до неузнаваемости, порой до безобразия, но при этом они не перестали быть моими. Может быть, надев розовые очки и идеализируя мир, мы таким образом от него отгораживаемся. Вполне возможно. Но, настроив себя на такую положительную волну, я ехала домой. * * * Здание аэропорта построили новое. Поэтому никаких особых чувств оно не вызывало. Поначалу я была, как замороженная, за окном мелькало что-то непонятное, опускались сумерки, и мне, только час назад сошедшей с трапа самолета, было пока не до узнавания города. * * * Конечно, многое поражало своей неизменчивостью. Автобусики («алабашки» - помню, как их называла мама в юности), маршрутки, такая же давка, такие же продавленные сидения, но ездить стало намного страшнее. Я чувствовала себя в этом потоке машин, как в видеоиграх: кидаешь монетку, и тебя бросает из стороны в сторону. Ну, а о переходе дороги я вообще умолчу. Девочки мне просто не давали этого делать в одиночку. Я подумала: если бы я гуляла по городу одна, то шла бы все время только по одной стороне улицы. Такой экстрим – не по мне. Откуда в городе такое количество машин, сколько их приходится на душу населения? Еще поражал контраст между бедностью домов и дорогими автомобилями во дворах. Выглядит это неестественно. Даже смешно. * * * Наверно, чтобы быть счастливым, нужно все воспринимать с любовью. Всё и всех – и друзей, и врагов. Научиться прощать, не держать в себе зла. Так даже жить легче. Мне так кажется… * * * Город сиял. А может, это было отражением моего сияния? Сначала у меня было ощущение, что я проглатываю его целиком, как «крокодил солнце в небе проглотил». И только по прошествии нескольких дней (времени было в обрез) я стала рассматривать все повнимательнее. Как в детстве, когда ты мечтаешь купить красивую куклу, красота которой завораживает тебя в витрине. И вот ты купила ее, она – твоя. А ты боишься прикоснуться к ней, боишься спугнуть таинство красоты и не веришь: неужели она уже принадлежит тебе? Вот так я чувствовала себя, когда оказалась на бульваре, села в «чертово колесо» и вознеслась над городом. Дух захватило. И ощущение, что я попала в сказку. Началось (оно не проходило всю неделю). Бульвар, Каспий, вышка, яхтклуб, а запах, а воздух! Видимо, дяденька понял, что одного круга нам мало, и крутанул нас еще раз. * * * Кинотеатр «Азербайджан» стоит на прежнем месте уже больше ста лет. Неизменно. Как мне сказали, он из немногих оставшихся действующих кинотеатров, достаточно дорогих. Да, наш кинотеатр «Москва» закрыт, и кушают там хали, в очереди за билетами не стой. Кинотеатр «Вэтэн». Я его разглядела абсолютно случайно (я не совсем поняла, работает ли он), когда глазела на прыгающие по мостовой игрушки. В «Вэтэн» мы бегали на шаталы, а теперь я его еле узнала. Все уменьшилось в размерах. Кроме бульвара. * * * Это была неделя, когда у меня все получалось. Все, что придумывалось. * * * Поездку в микрорайон я оттягивала. Было немного страшно. И все время в душе я думала: а чего я там, собственно, ищу? Маленькую себя? Бегущую по дорожке в школу? Разве я верю в машину времени? Прошло много лет. И меня там нет и быть не может. Нет маленькой девочки в очках… И вот мы поехали. Дорога шла через хутор. Сейчас он был трудно узнаваемый. Памятника Карлу Марксу на дороге нет, вместо него бензоколонка. Хутор «обцивилили» (если можно так сказать), но, тем не менее, чем ближе автобус приближался к заветной цели, тем больше я ЧУВСТВОВАЛА, как узнаю родное. Узнаю и УЗНАЮ. Что меня поразило в наших микрорайонах? Они похожи на большой базар, который не кончается. Раньше это были спальные и уютные места, а сейчас гуляние в любое время дня и ночи. Магазины есть даже на первых этажах домов. Мне было интересно: неужели находится такое количество людей на это обилие магазинов? Правда, людей на улицах стало больше. Значительно. Напротив бывшего «Гастронома» поставили множество столов, и уважаемые киши играют в нарды. Конечно, все здесь трудно узнаваемо. Кинотеатр «Москва» закрыт, киоски на месте, 14-я школа тоже. Поэтому я была так приятно удивлена, когда увидела знакомую «газировку». А в душе мечтала, чтобы она работала. Старых магазинов нет, и той атмосферы тоже. Нет моего любимого овощного напротив фотоателье, где я так любила весной покупать первые помидоры и демьянки. А этот запах! Этих запахов больше нигде нет. Почему наша душа не может успокоиться и все время чего-то ищет? То, что прошло, чего больше нет? Универмаг «Москва» снаружи разросся, как дочерние универмажки. Узнать те места можно с трудом. А самое трудно было – узнать нашу горку. Там даже фонтан пробили, и теперь это не горка, а что-то великосветское и чужое. Хорошо хоть бабушка, родная, семечки продает… * * * Я спешила мимо гаражей к нашим домам. Узнавание – 100%. Для полноты ощущений я даже посидела на скамеечке в Янкином дворе, там, где всегда любила сидеть и вести «умные» разговоры с подругой. Почему-то вспомнилась моя детская «дилемма»: как показать девочке в ответ язык, ведь это так неприлично. Этот вопрос занимал меня очень долго, и, по-моему, на этот поступок я решилась в довольно взрослом, ну точно не в отроческом, возрасте. Вот до каких мыслей доводит сидение на родных скамейках. Дома очень жалкие, как после бомбежки. Больно на них смотреть. Так хотелось увидеть какое-нибудь знакомое лицо, но… увы. Может, и хорошо, что время у меня было ограничено, не успела я сильно расстроиться. Во дворах веет одиночеством (или это разыгралось мое воображение?). И что за привычка у меня одушевлять все неодушевленное? Дома не умеют говорить, но такое чувство, что они хотят нам рассказать, как жили без нас все эти годы (фантазерка – какой была, такой осталась)… К школе я подходила с робостью. Наверное, по привычке. Знакомых ребят не было, на линейке никто не стоял, а на стадионе – не бегал. В школу мы все-таки прорвались. Как в штаб. Не прорвешься. Потом я подумала: лучше бы не прорывалась. Зрелище, которое предстало перед моими глазами, оказалось не из приятных. * * * И все равно Баку в моих воспоминаниях все тот же, каким был 17 лет назад. Почему-то такой, каким он стал, в памяти не откладывается… * * * Что-то изменилось во мне и в отношении к жизни после этой поездки. Мелкое перестало меня волновать так, как раньше. Меньше хочется суетиться. Такое чувство, будто прикоснулась к вечному. Мы суетимся из-за мелочей, забывая о том, что в жизни есть что-то большее, ради чего стоит жить. Как писала Дина Рубина: «Пока злишься на жизнь, она проходит». Давайте не злиться, постараемся не злиться на жизнь. И выбирать в жизни радость. Во всем…