Человек и пароход

Махмуду Рагимову, одному из наиболее ярких руководителей Каспийского пароходства, исполнилось бы сто лет Мурад КАДЫМБЕКОВ Слава и известность редко бывают справедливы в выборе своих героев, вынося на поверхность порой людей недостойных и предавая забвению тех, чье имя должно быть вписано в книгу истории золотыми буквами. Конечно, сказать, что Махмуд Рагимов — кавалер четырех орденов Ленина, зампред Совмина Азербайджанской ССР, глава Каспийского пароходства, обеспечивший безупречную работу гражданского флота в военное время и руководивший после войны строительством и преобразованием портов Баку, Махачкалы, Астрахани, Красноводска, создавший паромную переправу, соединившую азиатский и европейский берега Хазара, — забыт, нельзя. Его именем назван современный теплоход, рассекающий волны Мирового океана, его столетие торжественно было отмечено на этой неделе Каспийским морским пароходством. Однако, собирая материалы о Махмуде Джафаровиче Рагимове, я был поражен, как несправедливо мало мы знаем о его жизни, полной достижений, хвативших бы, наверное, на целый десяток людей, как мало мы знаем о руководителе, собравшем в себе столь редкий во все времена набор качеств — скромность, доброту, непритязательность, отзывчивость... Очень надеюсь, что эта публикация пусть немного, но восполнит недостаток информации о Махмуде Рагимове — «человеке и пароходе». Детство Наверное, судьба Махмуда Рагимова, тесно связавшая его жизнь с морем, была предопределена генетически. Его дед Хаджи Аббас Кули был весьма состоятельным судовладельцем. Правда, его успешная деятельность оборвалась резко и трагически — свирепый шторм в районе Бешбармака потопил обе его баржи, везшие мануфактуру из Ирана, унеся на дно пучины и их хозяина. Смерть кормильца сопровождалась и полным крахом семьи, вмиг потерявшей все нажитое к тому времени. Жестокая реальность вынудила десятилетнего Джафара — отца героя нашего повествования — искать работу, чтобы прокормить домочадцев. Чем же заработать подростку в Азербайджане XIX века? Джафар нашел чем: взяв в руки трещотку, он стал отгонять птиц от зернохранилищ Зейналабдина Тагиева и, видимо, так в этом преуспел, что спустя несколько лет вырос в специалиста по качеству зерна, которому многие местные купцы поручали покупку товара на ярмарках всего Каспийского бассейна. Трудное детство не помешало мальчику стать образованным и начитанным человеком. По дошедшим до нас данным, он очень любил поэзию и с удовольствием декламировал на память множество стихов. Его жена читала и толковала Коран, ее приглашали вести женские меджлисы. Вот в такой семье, в Бакинской крепости, в двух шагах от губернаторского особняка (ставшего в советское время Домом медработников) в 1905 году и родился Махмуд Рагимов. Спустя несколько лет мальчика по традиции определили в медресе при мечети. Сохранились его воспоминания: «Помню, что воспитание там было очень строгим. Детей, не знавших урок, били прутьями по пяткам: сильно провинившихся — мокрыми, а не очень — сухими. Однажды так получилось, что суровое наказание полагалось и мне, но я не стал ждать расправы, а прямо босиком припустился бежать домой». Этот побег отчасти и предопределил его судьбу. Образование он продолжал уже в четырехклассной русско-татарской школе, а по ее окончании — во второй мужской гимназии. Первые шаги Махмуду, как и его отцу, очень рано пришлось начинать свой трудовой путь. Уже в неполные 15 лет, продолжая учебу, он, чтобы помочь большой семье, идет работать рассыльным в продовольственный отдел водного транспорта. Морские начальники, видимо, сразу приметили смышленого юношу, который в этой системе сделал стремительную карьеру. Уже через шесть месяцев он стал агентом по доставке продовольствия на суда, потом — зигзаг — библиотекарем в профсоюзе моряков, приказчиком в магазине Кастпо, и вновь стремительный взлет: от корреспондента-переводчика до заведующего секретным делопроизводством, начальника канцелярии Бакинского порта. Естественно, на фоне таких продвижений не удивительно, что именно Махмуда Рагимова в 1929 году отправили вместе с еще одним соотечественником на двухгодичные курсы среднего комсостава при Ленинградском институте инженеров водного транспорта. Этот период был весьма непростым в жизни двух молодых людей. Много лет спустя Махмуд Джафарович, совсем не склонный жаловаться на плохие условия, расскажет, что они с товарищем покупали на двоих молоко, составлявшее основу их рациона, по очереди, а чтобы ценный продукт долго не портился, хранили его в жбане с живой лягушкой. На изумленный вопрос потомков, как же это он пил, он отвечал: «Еще как пил! Я знал, что вся моя жизненная сила в этом молоке!». После сдачи экзаменов в Ленинграде он получил диплом техника первого разряда по эксплуатации морского флота и вернулся на родину. Здесь его ждал очередной этап стремительного взлета. С 1931 по 1940 год Рагимов поднимается по должностным ступенькам — дежурный диспетчер, старший диспетчер по загранперевозкам, начальник оперативного планирования, главный диспетчер, замначальника службы эксплуатации, начальник службы эксплуатации, первый заместитель начальника пароходства «Касптанкер». Такое продвижение молодому специалисту обеспечили его инициативность и находчивость, умение находить неожиданные решения самых сложных проблем. С подачи Рагимова в пароходстве были проведены расчеты, доказавшие, что грузоподъемность танкеров можно безболезненно увеличить с 7200 тонн до 9300. Таким образом, грузоподъемность всего флота удалось поднять на 21000 тонн. Эти расчеты позже были проверены и одобрены Морским регистром СССР. Его смекалка проявилась и при первой в отечественной практике перевозке бензина наливным способом. Сопротивление Война остановила бурное развитие Каспийского пароходства. Строительство новых кораблей, портов, благоустройство старых — все было заморожено. Имеющиеся ресурсы — технические и людские — направлялись на помощь фронту. Каспийская нефть стала стратегической целью Гитлера, а само море — ключевым регионом, в конечном счете предопределившим окончательную победу СССР в этой войне. Рвущиеся в Закавказье фашистские полчища породили огромную волну беженцев, которых нужно было срочно переправлять в Среднюю Азию. И морской путь оказался самым безопасным. Чтобы справиться с задачей, были использованы весь действовавший транспортный флот и даже находящиеся на приколе суда, которые срочным образом стали «доводить до ума». Только за первый год войны каспийцы перевезли в эвакуацию более миллиона человек. Однако на этом подвиги моряков не кончались. Государственный комитет обороны поручил пароходству переправить в Красноводск паровозы и цистерны, что сделать при отсутствии специально оборудованных судов было просто невозможно. Но находчивость рагимовской команды здесь очень пригодилась: подтопив несамоходную баржу, они уложили на нее 18 ниток железнодорожных рельсов, сравняв их с путями на причале, перегнали на них девять паровозов с тендерами, а чтоб в качку их не снесло, просто приварили намертво. Этот способ очень пригодился позже, когда пришлось эвакуировать имущество нефтеперерабатывающих заводов Туапсе, Майкопа и Грозного, а составы, идущие на фронт из глубины тыла, теперь не переваливать в портах, что значительно ускорило их доставку к театру военных действий. Еще одним изобретением Рагимова и товарищей можно считать перевозку цистерн, частично заполненных нефтью, по морю вплавь. Их просто проверили на герметичность и прицепили состав к буксировщику. Все гениальное просто! Сталинградская битва, Курская дуга, оборона Кавказа — все эти ключевые сражения второй мировой были выиграны во многом благодаря бесперебойной работе Каспийского флота, который в тяжелейший для страны и Южного фронта 1942 год возглавил Махмуд Рагимов. Благодаря его четкому руководству нефть, военная техника и войска даже под вражескими авианалетами попадали в пункты назначения. «Суда ходили без единого светового сигнала. Не было огней ни в портах, ни на рейдах. Шли, как говорится, на ощупь, используя опыт и интуицию. Люди по двое суток бессменно несли тяжелые вахты... Порой, глядя на их усталые и изнуренные лица, я удивлялся, откуда у них столько силы, выносливости и упорства», — вспоминал Рагимов. В 1942 году он получил орден Трудового Красного Знамени, а в 1944-м — свой первый орден Ленина. Случай с Багировым Руководить таким большим хозяйством, да еще в военное время, — дело очень непростое. И далеко не все могли вынести бремя ответственности. Махмуд Джафарович как-то рассказал своему сыну Тофику, как на его глазах глава «Азнефти» превратился в простого рабочего. «В одну из ночей, — рассказывал он, — я по обыкновению спал в своем рабочем кабинете. Меня разбудил телефонный звонок — вызывали к Хозяину (так тогда в Азербайджане называли Багирова). Глянув на карту и уточнив последние сводки о местоположении кораблей, я отправился на совещание». В своем кабинете всесильный Мирджафар метался из угла в угол, перетирая в руках цветные карандаши, слушал доклад начальника «Азнефти». Потом он прервал его и прогремел: «Вы не сдержали обещание, данное нам полгода назад, и подвели нас! Для таких, как вы, и существуют подвалы Емельянова!!! (председатель НКВД Азербайджана. — Прим. авт.) Идите отсюда!». Жизнь несчастному спас глава Совета министров республики Теймур Aлиeв, который сказал, что на промыслах и так не хватает рабочих рук. Багиров, видимо, уже потерявший интерес к экзекуции, махнул рукой: «Забирайте». После совещания Рагимов встретил разжалованного в фойе. Тот еле смог вымолвить: «Ну, что там?». Махмуд Джафарович похлопал его по плечу и сказал: «Все хорошо, ты пойдешь работать мастером на промысел». Человек, вмиг потерявший должность, зарплату, привилегии, облегченно заулыбался: «Слава Богу!» — такое было время... Мирная вахта Сейчас, по прошествии стольких лет, кажется, выжить в условиях тотального доносительства и беззакония было невозможно. Но пример Махмуда Рагимова доказывает — можно! А залогом его «живучести» стал высочайший профессионализм, который исподволь опровергал тезис великого вождя о заменимости кадров. Всесильный Багиров очень ценил своего «флотоводца», настолько, что отказал министру морфлота СССР, который хотел забрать его на должность начальника главка Главнефтефлота, членом коллегии министерства. «Он нам здесь нужен», — сказал глава республики московскому министру. Сразу после этого разговора последовали назначения на пост заместителя председателя Совмина АзССР и избрание Рагимова депутатом Верховного Совета СССР. Незаменимым он оказался и тогда, когда пришел черед сходить со сцены Мирджафару Багирову и всем руководителям страны его эпохи. В отличие от многих, в 1953 году Рагимов вернулся и возглавил объединенное Каспийское пароходство. Весь послевоенный период его деятельности был ознаменован напряженнейшим трудом. Все, что было сделано в то время в акватории Каспийского моря (а сделано было немало), было достигнуто при участии Махмуда Рагимова. Но главное его детище — открытая в 1962 году самая большая в то время в Европе паромная переправа Баку—Красноводск, идея строительства которой возникла еще в 30-х годах. Этот плавучий мост, образованный пятью дизель-электрическими паромами, соединил единой транспортной магистралью среднеазиатские республики с Закавказьем, что позволило осуществлять грузоперевозки без их перевалки в портах. О том, какой эффект дает каспийская паромная переправа, можно судить хотя бы по такому примеру: из Ашхабада в Баку теперь груз доставлялся в 10 раз быстрее, чем раньше по железной дороге кружным путем. В 1963 году только головной паром «Советский Азербайджан» сберег государству в течение года свыше 1,5 млн рублей и окупил стоимость строительства береговых сооружений в портах Баку и Красноводска. В чем секрет невиданной популярности Махмуда Рагимова в Каспаре, сохраняющейся и по сей день? Наверное, в безмерной заботе и любви к своим подчиненным. Глава пароходства очень много сделал для улучшения благосостояния своих сотрудников, сотни и тысячи семей которых, помимо всего прочего, получили квартиры. Жилищный вопрос для Махмуда Джафаровича был особой темой. Рассказывают, что в 1947 году, когда подходило к концу строительство очередного каспаровского дома на пересечении улиц Самеда Вургуна и Бакиханова, Рагимов узнал, что в недрах ЦК готовится решение о передаче его на баланс горисполкома. Это значило, что красавица-новостройка достанется не морякам, годами ожидавшим в очереди на жилплощадь, а партийной номенклатуре. Но тут руководитель Каспара вновь проявил себя решительным и нестандартно мыслящим человеком. Собрав помощников, он отдал распоряжение вселять очередников в еще недостроенный дом. «Пусть немедленно въезжают, вставляют окна и замки в двери». Через час он доложил в ЦК, что объект сдан и началось заселение. Чем могло обернуться в сталинское время подобное самоуправство, остается просто догадываться. От «самоуправства» Рагимова мог спасти — и спас — только авторитет. Вне кабинета В 1965 году Махмуд Рагимов попросил руководство Министерства морского флота СССР освободить его от занимаемой должности. Проделав титанический объем работы, он, достигнув пенсионного возраста, не стал задерживаться на посту ни дня, освободив его для следующего поколения руководителей. Таков был характер человека, так и не успевшего почти четверть века руководства огромной организацией «покрыться бронзой». Дети вспоминают, что его повседневной одеждой были парусиновый костюм и парусиновые туфли, которые мальчикам не раз приходилось носить к сапожнику, чтоб тот почистил их зубным порошком. В доме Рагимова никогда не было тяги к роскоши, хотя его зарплата вполне позволяла семье вести образ жизни советских буржуа. Единственное, на что никогда не экономили деньги, так это на книги, которые приносили в дом в больших количествах. Его сын Тофик рассказал мне, что он и его три брата, учившиеся в шестой бакинской школе, доставляли отцу немало хлопот. Не плохими оценками, а не вполне примерным поведением. И после каждого их проступка директор школы вызывала и Махмуда Джафаровича для разговора, который велся без всяких скидок на его должность и положение. Представить себе, чтобы сегодня должностное лицо подобного уровня вызывали в школу «на ковер», просто невозможно. А Рагимов ходил, слушал и потом дома мягко стыдил детей: «Я руковожу огромным коллективом, а со своими собственными чадами справиться не могу? Что же теперь обо мне скажут?». На мальчиков эта речь производила глубокое впечатление, и на какое-то время безобразия прекращались. У Махмуда Джафаровича, который всю жизнь мечтал о дочери, сложились очень теплые отношения с его невестками, которые платили ему за его тепло и обаяние беззаветной дочерней любовью. Одна из них, жена Тофика Махмудовича — Афаг Гулиева рассказала, как однажды его внучка, которая ходила в Клуб моряков на уроки танцев, попросила деда прийти на один из концертов. Он не мог отказать девочке и, появившись в зале, увешанный орденами, с благородной седой головой сразу привлек всеобщее внимание. «Тогда я первый раз увидела, как смущается и краснеет этот пожилой человек, — говорит Афаг ханым. — Я буквально кожей чувствовала, с каким нетерпением он ждет, когда погаснет в зале свет и люди перестанут на него оглядываться. И это после стольких лет, проведенных в самых высоких коридорах власти». Будучи уже на пенсии, Махмуд Рагимов отправился как-то на лечение в один из подмосковных кардиологических санаториев. Спустя некоторое время его приехали проведать сын и невестка. Каково же было их возмущение, когда выяснилось, что кавалеру четырех орденов Ленина, персональному пенсионеру союзного значения наливают чай в жестяной кружке, спит он на продуваемой сквозняками койке, и еще ко всему прочему сосед по палате беспощадно обкуривает старика. В ответ на возмущение и претензии детей заведующая отделением лишь недоуменно пожала плечами: «Он ни на что не жаловался»... Любовь всей жизни Женщину, любовь к которой Махмуд Рагимов пронес через всю свою жизнь, он встретил тоже на работе. Скромная русская девушка — Любовь Рябова, приехавшая в Азербайджан из голодного Поволжья, работала в бухгалтерии Касптанкера. К сожалению, подробности их знакомства и развития отношений не дошли до наших дней, что и понятно, — тогда не принято было афишировать чувства. Молодые люди поженились в 1935 году. Жениху тогда было тридцать лет, а его невесте — двадцать. Поселились они в Крепости, в отцовском доме Махмуда Джафаровича. Невестка сразу пришлась ко двору, за короткое время выучив азербайджанский язык и освоив специфику мусульманского быта. Это была очень крепкая семья — дети за всю жизнь не могут вспомнить сколь-нибудь серьезную их размолвку. Отец полностью посвятил себя работе, а воспитанием детей занималась мать. «Махмуд Джафарович был праведником, абсолютно правильным человеком, — говорит его невестка Афаг Гулиева. — Он был лишен какого бы то ни было донжуанства, хотя я уверена, что если б он только пальцем поманил, к нему выстроилась бы огромная очередь. Он был очень верным человеком». «С наступлением лета мы с братьями и мамой переезжали на дачу. Папа появлялся только по воскресеньям, — говорит Тофик Махмудович, — но я до сих пор помню, как пахли фрукты, которые он привозил нам из города». Отец никогда не кричал на детей и не наказывал их. Лишь однажды он позволил себе выйти из себя, когда на даче один из братьев, стреляя из пневматического ружья, попал в мягкое место самому младшему. Рана была не страшная, но Махмуд Джафарович, видимо, очень испугался. Но даже тогда он весь свой гнев и стресс выплеснул на оружие — разбил его вдребезги о бетонный пол. Закончив работу на посту главы Каспара, Рагимов получил предложение поработать уполномоченным Министерства морского флота СССР в Египте, а затем стал начальником морского агентства в Иране. Там и застал его супругу первый инсульт. Недуг заставил их срочно вернуться на родину. Затем последовал еще один удар, и с этого момента вся его жизнь сфокусировалась на жене. Махмуд Джафарович прилагал огромные усилия, чтобы поднять ее: он заставлял ее, почти обездвиженную, ходить, и эта способность понемногу стала возвращаться к ней. Будучи сам уже пожилым и не вполне здоровым человеком, он ни разу не пожаловался на тяготы, сопровождающие уход за больным человеком. Каждое утро он самолично готовил жене столь любимые ею творожники. Ее смерть в 1983-м он перенес очень тяжело, но даже тогда не позволял опекать себя, не жаловался на одиночество, очень боялся кого-то обременить. *** В 1989 году Махмуда Джафаровича Рагимова не стало. Он пережил свою Любу на шесть лет. И уже шестнадцать лет его нет с нами, но когда я собирал этот материал, мне казалось, что он ушел лишь вчера, так сильна память о нем в тех, кто его знал, и так значительны дела, которые он успел сделать за срок, что был отпущен ему на нашей земле.