Пётр Монтин – вдали от родного города.

Предупреждение: Текст не содержит подтвержденных исторических фактов. Текст не следует использовать в качестве справочного материала или источника информации об исторических личностях. Текст предназначен для людей с чувством юмора.

Тёплым августовским утром Лаврентий Павлович Берия мирно спал в своей каморке. Первые петухи провозгласили начало нового дня и ненароком разбудили будущего кровавого Наркома. Посмотрев на часы, Берия задремал, но неожиданный стук в дверь заставил его встать. Стук повторился. Через стенку Берия услышал, что Газанфар, топая тяжелыми деревянными домашниками, подошел к двери.
- Кто там? – спросил Газанфар.
Утренний гость проигнорировал вопрос Падлы и снова постучал. Берия занервничал. Хотя он и числился осведомителем у городского обер-полицмейстера, человек в пенсне прекрасно понимал, что Михаил Буденный, спасая свою шкуру, может арестовать его в любой момент.
Газанфар открыл дверь, и, заикаясь от страха, пролепетал:
-Зззаходите, пожжжалуйста.
- Лаврентий у себя? – спросил знакомый Берии голос.
- Да, проходите, - ответил Газанфар и услужливо открыл дверь в подсобку.
- Здравствуй, Коба! - проьормотал заспанный Лаврентий Павлович.
- Что, испугался? – спросил гость, заметив, что Берия нервно застегивает рубашку.
- Я думал, что это полиция, - попытался оправдаться Лаврентий.
Сталин усмехнулся.
- Боишься товарища Сталина? Боишься. Значит уважаешь. И это правильно.
Иосиф Виссарионович оглядел комнату и остановил свой взгляд на двух запечатанных сургучом конвертах, лежавших на письменном столе Берии.
- Что, доносы пишешь, мерзавец? – поинтересовался Коба.
- Да нет, это для нашего старого знакомого. Петра Монтина, помнишь такого? Он кстати должен скоро придти.
- Помню. А что с ним?
Берия рассказал Кобе, что Монтин принят кандидатом в члены Партии, и отправляется в Киев на учёбу.
- Хорошо, - ответил Сталин, раскуривая трубку. – Будет у Лазаря под присмотром.
Сталин помолчал, и как бы вспомнив о чём-то, сказал:
- Я слышал, что Красин умер в тюрьме. Ну и чёрт с ним. Интеллигент паршивый, либерал. С такими людьми коммунизм не построишь, мягкотелые болтуны.
Лаврентий никак не среагировал на слова Сталина.
- Газанфар! – позвал Берия своего телохранителя. – Завари чай и приготовь завтрак для Иосифа.
Газанфар откланялся и принялся за работу.
- Лаврентий, я долго тут сидеть не могу, схорониться мне надо, - обратился Сталин к Берии, понизив голос.
- У меня нельзя. После завтрака Газанфар отвезёт тебя к Анастасу, а он уже всё устроит. Кстати, с Монтиным пообщаться не хочешь? – спросил Берия.
- Никто не должен знать, что я в городе. Я бы не хотел, чтобы и Анастас знал, но без него нельзя.
- Понятно, Коба. Сообщи, пожалуйста, Газанфару, куда тебя направит Анастас, - попросил Берия.


* * *
Это был последний перед отъездом в Киев день. Вечером Василий Николаевич устраивал обед в честь вступления Пети в самостоятельную жизнь. Утром Петя направился к Берии за инструкциями. К удивлению Монтина, Газанфара в лавке не было, дверь ему открыл лично товарищ Берия.
- У меня мало времени, Петя, – начал свой монолог Лаврентий Павлович. - Я хотел попрощаться с тобой как следует, но срочные дела изменили мои планы. Вот тебе два конверта. Большой конверт ты вручишь лично Лазарю Моисеевичу. А маленький ты откроешь, когда приедешь в Киев. Но не раньше. Ты всё понял?

Ответить Петя не успел. В комнату ворвался запыхавшийся Газанфар и доложил:
- Лаврентий, всё в порядке! Хозяин поселился…
- Заткнись! Иди работай, придурок! – заорал Берия.
- Баш уста, - ответил Падла и удалился.

Берия пробормотал что-то непарламентское по-грузински и снова обратился к Пете:
- Ты всё понял? Иди! И помни, что у Лаврентия Павловича длинные руки.
Петя побледнел
- Шучу я! Счастливо тебе! - Берия обнял Петю и проводил его на улицу.

Вечером, среди гостей, пришедших на обед, Петя заметил и Леонида Борисовича Красина. Петя вежливо поздоровался с ним, но весь вечер провёл в обществе своих друзей гимназистов. Когда все гости разошлись по домам, Василий Николаевич нашёл сына, оживлённо беседующего с Красиным. Пётр интересовался устройством мазутного генератора. Монтин-старший предложил Красина переночевать у них, если Петя согласится разделить с дорогим гостем свою комнату.
Оставшись наедине с юным большевиком, Красин расспросил Петю о визите к Берии.
- Мне кажется, что Берия что-то подозревает. Не нравятся мне эти конверты. Ладно, для Лазаря, но тебе то он мог сам всё объяснить.
- Скажите, Леонид Борисович, кого ваши друзья называют "хозяин"? – спросил Петя, вспомнив неоконченную фразу Мусабекова.
- А от кого ты это слышал?
- От Падлы Газанфара, - ответил Петя. – Он сказал что этот "хозяин" где-то устроился, но Берия выгнал его. Видимо, я не должен был об этом знать.
Леонид Борисович занервничал.
- Значит Сталин в Баку! Берия его так называет. И не только Берия. Слушай меня внимательно, Петя. В Киеве "пасти" тебя поручат моему другу Емельяну Ярославскому. Я очень надеюсь, что Емельян сможет уговорить Кагановича взять тебя под свой контроль.
- А как мне вести себя с Лазарем Моисеевичем? – поинтересовался Петя.
- Осторожно, очень осторожно. В отличие от сухого в общении Микояна, Каганович очень благожелателен, разговорчив и мил. Со всеми он держится на равных, с ним легко. Но он себе на уме. Каганович человек Сталина, хотя никогда открыто не проявляет своей симпатии к Кобе. Он всегда чувствует, куда дует ветер. Лазарь Моисеевич может сдать с потрохами и отвернуться от человека, которого ещё вчера ценил и ставил в пример. Но ты, я надеюсь, будешь общаться, в основном, с Ярославским. Лазарю Моисеевичу не будет до тебя дела. Ты у них временно, кроме того ты в Партии ещё никто. Только не обижайся.
- Да что Вы. А можно я буду Вам писать?
- Петя! Запомни! Осторожность – самое главное в нашем деле. Я скоро покину Баку, если тебе нужно будет что-то мне передать, то только через Ярославского. Когда у тебя поезд?
- В 9 утра.
- Тогда гаси свет и ложись. Будь осторожен, мой юный друг!


* * *
В Киеве Петя поселился в небольшой квартире в центре города, которую ему заранее снял Василий Николаевич. Ночью Петя вскрыл конверт и прочёл инструкции. Вечером следующего Монтин зашёл в обувной магазин "Чоботы и черевички". За прилавком стоял пожилой человек в очках и подсчитывал что-то на счётах.
- Женские туфли хочу. Три штуки. Размер сорок два, сорок три, сорок пять, - повторил Петя слова Пароля.
Пожилой человек строго посмотрел на Петю поверх очков и, ухмыльнувшись, крикнул:
- Лазарь, иди сюда. Кажется это к тебе.
Из-за шторы, отделявшей уголок сапожника, вышел молодой человек с короткими усиками и сапожным молотком в руке.
- Ну, здравствуй, с приездом! Проходи, - сапожник предложил Пете пройти к нему в мастерскую.
Согласно инструкции Берии, Петя должен был услышать отзыв. "Я лучше постою и подожду, мало ли что", - подумал Монтин.
- Чего стоишь? А! Конечно. Я же просил четыреста капель, а тут четыреста две.
Услышав отзыв, Петя улыбнулся, пожал руку молодому человеку и скрылся с ним за шторой.
- Так вот ты какой. Красавчик! Без отзыва в контакт не вступаешь! В нашем деле, самое главное быть всегда начеку. Ты нормально устроился?
- Да, конечно. Папа мне снял комнату. У меня тут для вас подарок. Папа просил передать его ректору, но я решил что ректор перебьётся, - с этими словами Петя вручил своему новому знакомому коньяк "Гянджа" двенадцатилетней выдержки.
- Папа, иди сюда, посмотри какая прелесть, - сапожник показал бутылку продавцу.
- Хорошая штучка! Хо-хо! - воскликнул продавец.
- Хо-хо? О-го-го! Ой, я не представился, меня зовут Лазарь, а для партийцев я товарищ Каганович. А это – мой отец, Моисей Янкелевич.
- Пётр. Пётр Монтин я, - представился Петя.
- Знаю, знаю. Садись, выпей с нами, отметим твой приезд.
Кагановичи закрыли магазин, и, закусывая, чем бог послал, принялись распивать Петин подарок. Лазарь Моисеевич налил и Пете, но юный трезвенник наотрез отказался.
- Ты меня уважаешь? - спросил Моисей Янкелевич.
- Да…
- Тогда пей. Какой из тебя к чёрту большевик? – закричал Моисей Янкелевич.
- Тише, Папа, вдруг кто услышит, - забеспокоился товарищ Каганович.
Через полчаса, старший из Кагановичей, обнимая опустевшую бутылку, запел "аидише маму". Лазарь Моисеевич дослушал песню до конца, посмотрел на часы и обратился к Пете.
- Ладно, иди домой уже, ночь на дворе. Деньги на извозчика есть?
- Конечно.
- Ах да, я забыл, что ты у нас буржуазия, – тут Каганович посерьёзнел и строго спросил Петю:
- Почему учение Маркса всесильно?
- Потому что оно верно.
- Складно излагаешь! Жду тебя завтра, в шесть вечера, вот по этому адресу, - Каганович вручил Пете записку. – Приятно познакомится, товарищ Монтин.

* * *
Придя по указанному адресу, Петя обнаружил небольшую комнату, с круглым столом. Спиной к окну сидел Каганович, рядом с ним за столом сидели ещё пять человек. Лазарь Моисеевич представил Петю собравшимся. Коммунисты без особого интереса посмотрели на Петю, и продолжил читать свежий номер газеты "Правда". И только один из присутствующих, с озорными глазами и густыми чёрными усами, время от времени посматривал на новичка, нервно постукивая пальцами по столу.
- Емельян, прекрати, у тебя что, критические дни? – не выдержал Каганович.
- Мы ещё кого-то ждём? – поинтересовался Емельян.
- Да. С минуты на минуту должна зайти Шурочка.

Минут через десять в комнату вошла очаровательная молодая женщина. Мужчины отвлеклись от чтения, встали и выстроившись в очередь, поцеловали даме ручку.
- Вы как всегда великолепны, Александра Михайловна, - извиваясь, как мартовский кот произнёс Каганович и усадил даму между Емельяном и Петей. – Ну что же начнём.

В течение первого часа товарищ Каганович осветил политико-экономическую ситуацию на Украине и в мире в целом, рассказал о последней статье Ленина, слегка пожурил Троцкого и рассказал пару одесских анекдотов. Коллеги-коммунисты слушали своего предводителя без особого внимания. Емельян Ярославский строил глазки даме, изредка переводя ушлый взгляд и на Петю, который смущался и краснел.
- Итак, товарищи, переходим к последнему пункту повестки дня, - продолжил Каганович. – В наших рядах пополнение. К нам , на учёбы в университете , прибыл товарищ Монтин. Нам как раз нужен был человек, для коммунистической агитации среди студенческих масс и молодёжи. Я хотел бы, чтобы первое время, кто-то взял на себя задачу подготовки юноши к классовой борьбе. Какие будут предложения?
Предложений не поступало. Петю никто не знал, и все, кроме Ярославского, считали его шпионом Кагановича. Тут Петя заметил, что Емельян подмигнул даме. Шура подняла руку.
- Да, товарищ Коллонтай, - откликнулся Каганович, - с удовольствием тебя послушаю.
- Я считаю, что такое ответственное дело надо поручить товарищу Ярославскому. Емельян легко находит контакт с молодёжью, он политически грамотен, пишет интересные статьи, и может оказать неоценимую помощь нашему новичку.
- Я согласен с тобой, Шурочка, - обрадовался председатель, - Кто за это предложение?
Оставшиеся четверо коммунистов облегченно проголосовали "За", и, громыхая стульями, разошлись.
- Ну что же, Петя. Я оставляю тебя с товарищем Ярославским. Шурочка, пойдём, мы опаздываем в оперу, - Каганович распрощался, и, взяв даму под руку, удалился.

Оставшись наедине с Петей, Ярославский запер дверь, и, так же хитро поглядывая на юношу, произнёс:
- Ну что, попался, который кусался?
Петя растерялся.
- Вам привет от …
- Тише! Ты чего, обалдел? Ты уже один раз подвёл кое-кого. Завтра я приду к тебе домой, и мы обо всём поговорим, - сказал Ярославский, и, перейдя на шёпот, добавил: "Болтун – находка для врага."