Песнь песней

Представьте себе, что самая заветная мечта, самое вожделенное желание- извлечение из пепла времен Александрийской библиотеки, завоевание Мира, приобретение «Газпрома» по сходной цене или что еще может нарисовать возбужденное аппетитом человеческое воображение- вдруг осуществляется в реальном мире! Вот именно это ощущение и будет эквивалентом целых пятидесяти процентов того состояния души которое владело Восьмым гордым «А», 1980 году, перед поездкой в стольный град Москву. Прошло двадцать шесть лет с тех пор, но и по сей день, когда мой рейс заходит на посадку, пробиваясь сквозь облака над Домодедово, в один миг меняя электрическое лето Йоханнесбурга на хрустящую зиму Москвы, мне вспоминаются те далекие дни года Олимпиады.
Наш классный (натюрлих Классный) руководитель, наша Инна Яковлевна была героической женщиной. Взять на себя добровольный крест, тащить на себе полторы дюжины остолопов страдающих юношеским токсикозом, через три тысячи километров, дабы оставить в их жизни след радости – решился бы не всякий Александр Матросов. Но Инне Яковлевне это показалось вполне возможной миссией.
Поверить в сам факт отъезда из дома и отсутствие необходимости заедать семечками запах курева было возможно, но с превеликим трудом. Последнюю неделю перед стартом все мысли были направлены на предстоящий отъезд и слово «уроки» и «домашнее задание» вызывало непреодолимое и плохо скрываемое раздражение. Не скажу, чем занимались наши любимые девочки, но говорящая с характерной хрипотцой половина класса, была занята тайными сборами и приготовлениями. При здравой оценке количества спиртного, запасенного в тот благословенный год, когда ликер «Арктика» выменянный добрым дедушкой Брежневым, на нефть, был доступен как тортик «Нахыл», я поражаюсь, как это мы умудрились добраться до Москвы живыми ?!
Сигареты – были другой ипостасью удовольствия. Большинство из нас курило, но наличистовали и более разумные ребята, не поддавшиеся всеобщему порыву стать взрослыми через табак. Им выпала не легкая доля наркокурьеров. Контрабандисты Лисса и Сен-Риоля отдали бы не малые деньги за знакомство со всеми нашими ухищрениями. Но в результате, в плацкартный вагон поезда сообщения Тегеран-Москва, были погружены все снасти и приспособления для девяти дней Сладкой Жизни.
Сразу выяснилось, что плацкартный вагон- не классная комната и хоть малейшим образом сохранять контроль над молодыми людьми можно только приковав нас наручниками к железным трубам теплоцентралей. По забывчивости ли, по мягкости характера ли, Инна Яковлевна не захватила с собой столь очевидного инструмента воспитания учащихся масс. Сквозь шум колес, выкликая нас, то по имени и тем самым взывая к нашим лучшим качествам, то по фамилии, грозя карами по возвращению в Баку (дело происходило не дальше платформы 8-ой километр) ей удавалось на короткое время приводить в чувство в конец обалдевших от нахлынувшей свободы юнцов. Самых жизнерадостных ей удалось поместить прямо подле себя и к исходу вторых суток все вроде сжились ко всеобщему умиротворению.
С каждым градусом северной широты обстановка вокруг была всё привычнее. Всё больше нетерпелось наконец уже приехать. Я, как и большинство из нас, столицу видел только по телевизору и конечно хотел вдруг ощутить себя частью того торжественно-величественного пейзажа под названием «Красная площадь». Была еще цель посетить улицу Горького и откушать знаменитого мороженного в кафе «Космос», о котором так долго говорили большевики...Этим мои географические познания и устремления ограничивались. Согласитесь, что время серьезных музеев (хочется подчеркнуть- музеев, а не кунст-камер) приходит позже, в другом возрасте и состоянии души.
Приехали мы в самый канун Нового Года. Погода райская! Не очень холодно и весело. Ин-туристические Икарусы поглотили нашу ватагу и понесли по заснеженной Москве, усталых, но счастливых. Снег шел с переменным успехом, но это был настоящий снег, снег который ложился и не таял, снег который мог быть старым и новым, чистым и запыленным, не-бакинский снег северных широт.
Автобус петлял по незнакомым улицам и площадям, останавливался на светофорах и мы вглядывались через полупрозрачные от налипшей слякоти стёкла, в серую, но такую восхитительную и полную неведомых приключений столицу.
Измаловский комплекс вставал ледяным дворцом Снежной Королевы из предвечернего сумерка, в огнях, своих, никогда не гаснущих этажей. Небольшая суета размещения в фойе и...о боги, боги !!!!!.....ТАКОГО представить себе домашние ребята образца 66 не могли! В личное обладание пары голов попадал самый настоящий, оборудованный по последнему советскому представлению о стиле модерн, номер гостиницы. Впервые, нам предстояло жить и (что немаловажно) ночевать вдали от недремного ока взрослых людей.
По какому-то непонятному, но неизбежному как вся иррациональная советская действительность, жребию, наша группа была разнесена на разные этажи и крылья корпусов, от чего, Инна Яковлевна явно пригорюнилась, а мы несказанно воспряли духом. Еще бы....Ведь каким бы несгибаемым борцом за дисциплину ни была наш Классный руководитель, но, цитируя «Солярис» - Спать ведь когда-то нужно!!!!......Смелые попытки привести нас к общему знаменателю успеха не имели изначально. Собирая нас всех и делая перекличку в 9 вечера предполагалось, что мы смиренно понурив голову побредем к себе в номера, и плотно прикрыв на ночь дверь- отойдем ко сну.
Для острастки совершался контрольный звонок по внутригостиничной линии, через N-ое количество минут, для установления вышеозначенного факта. Но...далее должен был наступить беспробудный сон, если даже не у классрука, то ...у нас, к примеру! И значит отвечать на звонки,можно только в сомнамбулическом состоянии, что доступно лишь избранным! О чудо! Г-о-ннннн-г!
В первую же ночь, преодолевая панический страх быть пойманными на месте клятвопреступления, мы, подобно войску Тамерлана, накрыли ночной отель. Мы были везде. В основном, разумеется в чудо-барах, предвестниках Dolce Vita, во чреве этого червя, который, по моему глубокому убеждению, сточил корень советской власти. Она, советская власть, с её лакодемонянскими лозунгами, не могла сосуществовать с оазисами праздного и сибаритского время препровождения. Даже реальная Спарта рухнула под тяжестью парфянской роскоши, что уж говорить о суррогате.
Наличие темного пушка над верхней губой, символизирующего усы, способствовало нашему проникновению в «храмы низкопоклонства» не сильно оберегаемые этим бичом советской ресторанной культуры- швейцарами. Уж не знаю, чем было вызвано такое послабление массам, то ли Олимпиадой, то ли новизной самого отеля, можно строить только догадки, но церберы алкогольных врат не свирепствовали, и даже нас , мелюзгу, которую грех не отбрить (дабы иным- не повадно было) пропускали к затемненной стойке, заставленной импортной выпивкой и сигаретами.
Покупали коктейли неслыханных названий Вишневый и Двойной Вишневый (Б-52 и Blow Job придут н-а-амного позже). Двойной коктейль, надо отметить, преобладал в нашем меню, отчего окосели мы быстро и качественно. Вернулись в номер и уснули, окончательно растеряв друг друга на просторах Измаиловского комплекса.
Следующее утро, было утром 31 го декабря. Кто в Советском Союзе не знал вкуснейшее утро 31-го декабря? В программу дня входило посещение Красной Площади и прогулка по Новому Арбату. А старого тогда помоему и вовсе небыло в числе достопримечательностей. Далее предполагался краткий отдых в гостинице и к вечеру, в нарушение всех возможных режимов, в 12 часов НОЧИ по Московскому времени, встретить главный Новый год страны. Не лимнадом, разумеется встретить, а Советским Шампанским..Полусухим-сс..Да-ссс...Вуаля!!
Все в точности так было и исполнено. Народ, возглавляемый руководством, в лице Главной- Испытуемой-на-Электрическом-Стуле, в кабинете Мартына Ервандовича, а так же приданой ей группы поддержки- комсорга и старосты, двинулся на всё том-же Икарусе в сердце Москвы. Москва..Москва... Высокие спинки венгерского автобуса позволяли зевать, рискуя вывихнуть челюсть. По выгрузке на Красной Площади мы нашли, какой-то, не очень белый сугроб и стали его поедать. Незнакомый нам тогда похмельный синдром был поглощен реликтовым метаболизмом растущего организма, но жажда не оставляла нас, а ларьки с Кока-Колой и прочим прохладительным добром маячили в годах 10-ти прямо по курсу.
Красная площадь так и врезалась в память как некая, красного кирпича, заснеженная пустыня Гоби.
Поступило предложение прогуляться по проспекту Калинина и с трудом передвигая ноги, под подозрительными взглядами девочек, мы двинулись по Москве, как потом выяснилось, в первую и предпоследнюю прогулку, в этой знаменательной поездке. Оглядываясь назад, я отдаю должное мудрости нашего Учителя. Она могла заставить нас влезть на Спасскую Башню, влияние её было столь велико, что даже, по детски ослушиваясь и фрондёря, мы в любом принципиальном деле, разумеется, уступали ей. И вот, тогда, видя, с высоты своего опыта и интеллекта, ЧТО именно СЕЙЧАС важнее для этих, становящимися взрослыми детей, она не настаивала на праведных решениях, а давала слабину поводку, избавляя наше будущее от комплексов, делая нас раскованными и ответственными гражданами своего Времени.
По возвращении в отель и после ужина в столовой, которая в ночные часы обращалась в ресторацию, мы облачились в нарядные костюмы и встретили таки Новый Год, после чего, ночь повторилась, как из под невиданной в те времена копировальной машины “Xerox”.
На радость нам, грянули крещенские морозы. Что это такое – мы не знали и не очень пытались узнать, но было холодно и экскурсию в Алмазный Фонд «пришлось» отложить, равно ,как и все последующие. Каждый раз, как разговор за завтраком заходил о культурно-массовом мероприятии связанным с выходом в открытый космос, дженльмены начинали покашливать, боязливо косясь на простирающиеся за окном арктические просторы и вслух распространялись об еще более невероятном и зловещем прогнозе того, что в приличном обществе принято именовать стихийным бедствием, а здесь, по человеческому недомыслию именуется- погодой.
Температура тела, близкая к точке плазмы дейтерия или в том роде, была практически у всех и продолжала подниматься. Только в СС могли заставить тяжело больных детей погнать сквозь малонаселенные снежные поля Москвы, в лютый мороз, в какую-то там Третьяковку или Кремль. Инна Яковлевна в СС не служила и забрав девочек отправлялась на штурм культурных ценностей столицы.
Как только с «полундры» сообщалось, что караван покинул пределы Измаилово, умирающие и уже , по всей видимости умершие восставали из своих могил, обретали возможность передвигаться и вещать, более того, были в состоянии принимать жидкую пищу. Веселье, пир среди чумы, продолжался в лучших традициях описанных Александром Сергеевичем.
Лишь в день предпоследний, уже всё понимающая (впрочем, был ли момент, когда нам удавалось действительно сбить её с толку? Сомневаюсь) Инна Яковлевна, не взирая на вопли, хрипы и стоны, волевой командой заставила нашу Хаманаптру покинуть пригретые саркофаги и устремиться на улицу Горького. Вот не помню, попали ли мы в тот самый, знаменитый «Космос», но мороженое мы ели, это точно, под насмешливыми взглядами нашего руководства. В день отъезда, трое из нас, и в их числе Ваш покорный слуга, решили, что...что ДОВОЛЬНО ! Довольно прохлаждаться, пора и к спорту обратиться. К зимнему виду, какому-нибудь. Бобслея в округе видно не было и мы решили довольствоваться малым- лыжами, к примеру. Тот факт, что лиш один из нас держал в руках лыжи, а остальные их видели не ближе, чем к ним приближался оператор Центрального Телевидения- не очень нас смущал. Конецкий как-то писал, что нет такого мужчины, который в состоянии подпития не будет уверен, что с легкостью переплывёт Ламанш или выиграет в шахматы у Карпова. Поскольку легкий хмель из нашей головы не выветривался до возвращения в Баку, мы представляли собой, просто ходячее пособие по всем видам фрейдовской психологии.
Взяв по паре лыж и облачившись в общественную обувь, мы удалились на лыжню. Думаю, что самому опытному из нас удалось одолеть километр. Самому неудачливому – метров 50. Нападавшись в сугробы, хохоча и ругаясь на чем свет стоит, мы сдали реквизит,а ступив на твердую землю, несколько пересмотрели свое отношение к Ужу со страниц великого пролетарского писателя.
Пронеслась неделя и вот колеса плацкартного вагона застучали на стрелках Сабунчинки.
Сколько всего было пережито и сколько еще предстояло пережить. Но в ту неделю, жизнь впервые приоткрыла перед нами штору будущего, и.. не испугала, а наооборот... привлекла нас, сделалась еще более желанной. Мы заглянули в грядущее, прошли сквозь неэвклидову складку времени и увидели, что это ХОРОШО :)
Конечно, всё это стало возможно, только благодаря Инне Яковлевне, её таланту Педагога и...и наверное ещё потому, что нам она всегда говорила, что МЫ её лебединная песня. Именно на нас она выложилась полностью. Не мне судить, но видимо, песня удалась.