Пётр Монтин - история посёлка

В сердце каждого бакинца живёт память о человеке, который хотя и не принадлежал к числу двадцати шести комиссаров, но, тем не менее, стал легендой нашего солнечного города. Одно упоминание его имени вызывает трепет, сердце бьётся как-то особенно и на щеку скатывается скупая слеза. Благовест революции, поэт Владимир Маяковский, посетив Баку, по воспоминаниям Петра Чагина, посвятил нашему герою такие строчки « Вашим, товарищ, сердцем и именем, думаем, дышим, боремся и живём». Я думаю, что ни у кого не вызывает сомнения, что речь идёт о Петре Васильевиче Монтине.
Биография этого удивительного человека, пламенного борца за идеалы марксизма - ленинизма и пролетарского интернационализма, к сожалению, осталась неосвещённой. Ещё со сталинских времён, на историю возникновения посёлка Монтино был наложен гриф «Совершенно секретно». Мало кто знает, что посёлок Монтина существует почти три сотни лет, а фамилия Монтин вписана золотыми буквами в историю древнего города на берегу Апшерона.
В начале 18 века, во время своего Персидского Похода, царь и великий князь всея Руси Пётр Первый, после тяжёлых, продолжительных боёв, захватил доселе непокорённый город ветров. Осмотрев городские достопримечательности, его величество отобедало у покорённого ширваншаха, хана Балгабаха ибн Гатыха, и представило ему вновь назначенного коменданта города, вольного казака, подпоручика Никодима Ивановича Монтина. Никодим Иванович плохо владел персидской мовой, и посему к нему переводчицей была представлена юная Курага ханум, племянница ширваншаха, изучавшая русский язык в Санкт Петербурге. Никодим Иванович, прапрадед Петра Васильевича, обосновал свою резиденцию у парных шемахинских ворот Бакинской крепости. Право на размещение резиденции было подписано графом Меньшиковым и заверено царской сургучной гербовой печатью. Этот документ до сих пор хранится в архиве династии Романовых, и называется « Крепостное право, выдано рабу божьему Монтину Никодиму Иванову сыну, подпоручику отдельной казацкой роты императорского гвардейского полка».
Никодим Иванович был большой души человек, с добротой и великодушием относился к вверенным ему бакинцам, и через два года уже свободно изъяснялся по-персидски. Получив благословление дяди, Курага ханум перешла в православие и вышла замуж за коменданта. В память об этом событии по приказу Монтина у Шемахинских ворот была построена православная церковь святых Петра и Павла. Через десять лет русские войска вынуждены были оставить Баку, и вплотную заняться вконец обнаглевшими шведами, разорившими Полтаву. Власть в Баку снова перешла в руки хана Балгабаха, который назначил Никодима Ивановича своим главным военным советником.
Казна Бакинского хана была пуста к тому времени настолько, что хан уже два месяца задерживал зарплату служащим своей администрации. В городе появились бунтарские настроения, поддерживаемые главным Визирем хана, Ибрагимом ибн Сулейманом.
И тогда на выручку хану пришёл Никодим Иванович. Он отправился в Бухару к известному алхимику тех времён Улугбеку, купил у него всё необходимое и соорудил первый на Кавказе самогонный аппарат. Оглядев диковинную машину, хан Балгабах удивлённо пожал плечами и обреченно посмотрел на Никодима. В это время в колбочках что-то забулькало, зашипел змеевик, и из краника потёк отменный первач. Отведав первача, хан Балгабах онемел, улёгся на расшитый золотом диван и полчаса думал о чём-то своём, о ханском. Придя в себя , Балгабах спросил у Никодима:
-«Ты такую машину изобрёл?»
-«Нет не я . Но я её собрал».
-«Ляпота, паки иже херувимы», ответил хан, неожиданно для самого себя перейдя на старославянский. «Вот что первач животворящий делает» - восхищённо продолжал Ширваншах, « Видишь, на великом и могучем заговорил! Молодец, кудесник, продавай самогонку. Тарой я тебя обеспечу, а выручку мы поделим пополам. Только ни слова главному визирю»
-«Слушаюсь, Ваше Величество» ответил ошарашенный Монтин.

Через полгода в ханском банке уже не было место для золотых монет, водка «Монтинская» доставлялась караванными путями в Шемаху, Эривань, Нахичевань, Стамбул и даже в Бухару. Сам же Никодим Иванович, купил участок земли неподалёку от крепости, и построил себе шикарный особняк в готическом стиле. Самогонный аппарат Монтина уже не мог обеспечить возросших потребностей в огненной воде, и на помощь была вызвана секта молокан-старообрядцев, на которых как раз в то время начались гонения, вызванные церковной реформой Петра Первого. Молокане поселились неподалёку от особняка Никодима Ивановича. Вскоре заработал настоящий ликероводочный завод, а в бывшей резиденции коменданта в крепости появился фирменный магазин «Монтин и сыновья». Заезжие купцы с удовольствием пополняли хурджуны своих верблюдов водкой «Гранатовая», «Кизиловая», «Столичная» и коньяком «Гянджа». К Новруз-Байраму завод Монтина поставлял в лавки бакинских духанов шампанское «Жемчужина Азербайджана» и водку «Монтинская особая». Последняя продавалась в роскошных серебряных трёхлитровых кувшинах, получивших в народе название «баллон».
К началу 19 века посёлок Монтина разросся, в нём по переписи шаха Исмаила проживало 200 душ мужского пола. Завод Монтиных, перешедший к сыну Никодима Ивановича, Петру, переживал не лучшие времена из-за сухого закона, введенного шахом Исмаилом. Поначалу набожный шах Исмаил решил закрыть противоречащее воле Всевышнего предприятие. Но шах Исмаил был человеком образованным, хорошо знал историю древнего Рима, и помнил, что деньги не пахнут. Шах разрешил Монтину продавать водку всем, за исключением мусульманского населения Бакинского ханства. Мудрость Исмаила практически удвоила доходы ханской казны. Цены на нелегальный товар взлетели втрое, перекупщики делились наваром с ханской стражей, судьи брали драконовские взятки за отмазку незадачливых торговцев, да и сам Шейх Уль Ислам, читавший в Ханской мечети проповеди о вреде спиртного, держал в своём подвале 10 бочек экспроприированной «Гянджи».
Сам же Пётр Никодимович Монтин, для привлечения новых клиентов, отправил двух своих дочерей в Эривань и Тифлис. Девицы продавали на центральных площадях закавказских столиц красочные лотерейные билеты с портретом Монтина и надписью «Кто возьмёт билетов пачку, тот получит водки тачку.» Вскоре в Эривани и Тифлисе открылись фирменные магазины «Монтин».
Шли годы, Российская империя вспомнила о некогда принадлежащем ей городе. Новый Генерал-губернатор Михаил Петрович Колюбакин с удивлением для себя обнаружил процветающий ликероводочный завод. Его высоко превосходительство было столь восхищено неповторимым изысканным вкусом водки «Монтинская особая», что присвоил Василию Николаевичу Монтину звание действительного статского советника и орден «За заслуги перед отечеством». Вплоть до 1918 года, без водки «Монтинская особая» не обходился ни один светский раут, хрустальная бутылка «Монтинской» была подарена императору Александру Третьему, прибывшему в Баку на закладку Александро-Невского собора.
Революция, которой посвятил всю свою недолгую жизнь Пётр Монтин, вынудила отца покинуть родной посёлок. Его особняк простоял до 1936 года, на его месте сейчас находится знаменитый угловой дом с часами. Однако, при строительстве тоннеля к станции метро «Нариманов», метростроевцы наткнулись на погреб, где под толстыми слоями паутины покоились 10 трёхлитровых серебряных баллонов «особой». Водка была немедленно конфискована работниками КГБ, и отправлена на дачу Никиты Сергеевича Хрущёва. Никита Сергеевич приказал запереть водку в подземный бункер, и держал ключ от бункера в своем сейфе в кабинете Генерального Секретаря на старой Площади.
Однажды, будучи навеселе, Никита Сергеевич проболтался о «Монтинской» водке Леониду Ильичу Брежневу. Брежнев вызвал к себе в кабинет председателя КГБ Семичастного, и те держали совет, как заполучить ключик от бункера, где ещё оставалось около восьми баллонов дореволюционной водки. Семичастный пришёл к выводу, что единственный, для Леонида Ильича способ отнять у Хрущева ключ, это самому стать Генеральным Секретарём.

Так водка, производившаяся в далёком неизвестном посёлке Монтина, круто изменила судьбу всего Советского Союза.