"...А я учу английский..."

Не все сейчас помнят, но в пору моей учёбы в 8 школе её называли еврейской. Название она получила по своему педагогическому составу, большинство которых, особенно в старших классах были евреи. И как положено на выпускном вечере выпускники школы танцевали с Ароном Марковичем семь сорок. Но на нашем выпускном вечере в 1967 году Арон Маркович танцевать отказался и сколько я и Рустам Исламов около него не плясали, он так и не пустился с нами в пляс, хотя мы впервые видели его довольную улыбку и он как то тихо шёпотом нас бодбадривал- это было время, когда СССР взял безоговорочно сторону арабов в их конфликте с Израилем. Мы были страшно расстроены – ведь весь год только и было разговоров станцевать с А.И.
Уникальность бакинского сообщества тех лет состояло во взаимном обогащение четырёх культур азербайджанской, еврейской, русской и армянской на общей базе великой и уникальной русской культуры. И конечно самой высокообразованой, хотя и самой малочисленной, была еврейская бакинская община. Если и есть во мне хоть какая то толика русской и европейской образованности, то этим я обязан бакинским евреям: знакомым, друзьям, иногда просто незнакомым людям.
А вам кто больше нравится, Гена, Мане или Дега? Боже кто это? Я пропадал на неделю, обкладывался литературой изучал историю импрессионизма и хотя тогда ещё не всё понимал, но уже мог осторожно обсуждать достоинства французских художников, учась к тому времени в техническом вузе. А вы слышали о театре абсурда? Я уже слыву среди друзей интеллектаулом и делаю внимательное лицо, в том смысле, что как же знаю, но с удовольствием послушаю Вас. Внимательно слушаю, понимающе киваю и уже в другой компании веско добавляю: этот театр абсурда настаящая фигня. А вот любовь к поэзии была привита мне моей любимой Светланой Савельевной Ширман. Светлана Савельевна была высокоэрудированным специалистом, закончившая Литературный Институт в Москве у самого Ираклия Андронникова. Конечно не об этой доле учителя мечтала Светлана. Наверно преподавание в средней школе было для неё понижением в классе. Но зато как повезло нам! Диалоги с нами она вела на равном уровне не стесняясь, употреблять те слова, которые были не рекомендованы к употреблению в школе. Проходила с нами, тогда не рекомендованных к изучению Куприна, Бунина. До сих пор не могу забыть её лекцию о русском декаденстве: Бальмонт-до сих пор звучит её голос: Я ненавижу человечество, я от него бегу спеша. Моё единное отечество, моя пустынная душа.
А упоминание стихов Зинаиды Гиппиус, которая была в эммиграции ярым врагом советской власти. Это могло для нашей С.С. плохо кончится. Я до сих пор не выношу актёров, экзальтированно читающих стихи. Когда же С.С. на первый взгляд монотонно, на одной вроде ноте и нерве читала стихи, весь класс замирал так, что можно было услышать летающую в воздухе муху и потом многии и я в том числе признавались, что во время её читки по телу от великого соприкосновения с прекрасным простите, но бегали мурашки. А диспуты, которые она устраивала. Вначале выходили наши девочки - паиньки и передранным из официальной критике читали Образ Наташи в романе Толстого Война и Мир. Тоска стояла зелёная. Я же от этой официальной хренотени, уже закипал как чайник, готовый взорваться в самое ближайшее время. Все ждали, когда можно было домой. Но у С. С. были другие планы на этот час. А теперь давайте послушаем Мангасарова. - Светлана Савельевна, но ведь я не готовился.- И не надо. Скажи, что ты думаещь.- А что можно? -Давай Гена!
Я только и выпалил: Наташа самка! Ей только мужа подавай! Всё равно кого. Вначале Курагин, потом Балконский и наконец этот придурок Пьер, которому она нарожала кучу детей. Как после такой любви с Балконским она вообще могла кого ещё любить. Боже где сейчас этот мой юношеский максимализм? От абёбистости класса не оставалось и следа. Штиль превратился в бушующее море. Мальчики безаговорочно встали на мою сторону, девочки на сторону Наташи Ростовой. Крик стоял такой, что можно было выносить всех святых. Никто уже никуда не собирался. Каждый хотел высказаться по этой животрепещущей, как оказалось теме: самка или не самка Наташа Ростова. Светлана стояла и улыбалась, слушая наши не всегда умные, а иногда просто глупые аргументы и так 3-4 часа, не вмешиваясь в процесс. Наконец, почувствовав, что диспут пошёл на убыль, она берёт его течение в свои руки. А ведь Мангасаров не первый кто назвал Наташу самкой и называется фамилия известного литератора. Но не сказав нам своего мнения, она добавляет: Это было полезно для всех, теперь поздно, больше нам ничего не решить и так без заключительных нравоучений, очень довольная отпускала нас домой. В своё последнее посещение традиционного вечера( около 1977 года), я увидел её в последний раз. Она была веселой и возбуждёной, такой я её никогда не видел и как то игриво, наклонившись ко мне сообщила: А я учу английский. – и засмеялась. Начинался исход евреев из города моей юности. Мангасаров Геннадий.