Марк Верховский. М о я Л ю б о в ь из Ч и т а л ь н и и.

Посвящяется замечательному другу Деле ( Гусейновой)

Поход в читальню всегда был связан с комплексом определенных мероприятий, которых я с удовольствием предвкушал, входя во внушительный подъезд библиотеки им. Ахундова.
С детства я побывал во многих подобных заведениях, ибо получить хорошую книгу на дом практически было невозможно. Вот я и пропадал до поздна в читальнях, проглатывая Бальзака за Достоевским и Дюма за Мапассаном. Работники читалень уже знали меня и, увидя, разумеется, чертыхались, т.к. кому охота торчать в зале из-за одного меня.
Еще учась в техникуме, в виду сложностей с приобретением технической литературы, я открыл возможность использования её здесь. В АзИИ я снова столкнулся с этими проблемами и вновь вернулся в библиотеки. Институтская, кроме того что была мала ещё и имела дефицит в учебниках. Чтобы заказать необходимую литературу, сюда надо было приходить с открытием библиотеки.
Поэтому был смысл сразу идти в Ахундовскую. Откровенно говоря, я шел сюда не только из-за учебников. Увы, теперь я должен признаться - я приходил , да! заниматься, но и оглядется. Одним словом, просторный, комфортабельный и светлый зал пестрел прелестными девушками. В таком прекрасном заведении девушки, сами по-себе, хорошели.
Теперь Вы представляете на какие муки я посылал себя. Но я-то не признавался себе в этом и придерживался официальной версии - приходить "упорно грызть науки".
Прошлый мой "поход" увенчался мимоходным знакомством с приятной девушкой, кстати, тоже с нашего института, с геологического факультета. Её лукавая улыбка заманила меня сегодня сюда, в этот проливной дождь, в надежде встретить её и закрепить знакомство.
Тогда мы вместе вышли, и когда я уже предвкушал длинные проводы новой знакомой, она, неожиданно резво сбежала по лестнице и исчезла в темноте ночи.
Сегодня передо мной стояла глобальная задача - отыскать её и, чтобы она не исчезла снова, сделать ей... предложение ...на свидание. Но, главное - это позаниматься. А как же !
Я прошел зал туда и обратно, но не заметил ни одну пару озорных глаз. "Неужели не пришла чертовка - с досадой подумал я.- Ладно, пока займусь математикой" - и уселся недалеко от входа, для удобства наблюдения. Но уравнения не уравнивались, вернее становились неуправлямыми, превращаясь в замысловатые иероглифы. Я, нехотя, стал переходить на другие предметы, но все они сопротивлялись и отбивались от меня, как будто я был им враг. Я с надеждой поднимал голову на каждый стук входной двери, но, увы - у всех были тусклые усталые глаза, в то время, как у "моей" - они должны были сверкать.
Просидев безтолку около 2-х часов я ,"устав" от занятий, решил пройтись по вестибюлю, представляющим собой шикарную "танцплощадку". Откровенно говоря, я хотел воспользоваться еще одним благом библиотеки: не выходя из неё, пообедать в кафетерии.
Заглянув туда, я должен был признаться себе, что и здесь её не было. Перекусив без аппетита, я понял, что учеба моя сегодня не состоялась и потому необходимо заглушить мое грустное настроение посещением музыкальной комнаты. Этим визитом я, обычно, заканчивал пребывание во "Дворце книг". Я заглянул в окно: противный дождь продолжал хлестать улицу. Холл классической музыки был небольшим по размеру, но уютный с отдельными столиками, с радиолами и наушниками для индивидуального пользования. Я чаще приходил послушать классику, чем заниматься противными предметами, упорно тормозящими совершенствоваться моим интеллектуальным познаниям.
К своиму удивлению, я не обнаружил на полке ни "Шехерезаду" Римского-Корсакова, ни Мендельсона с его 1-м скрипичным концертом. Служительница кивнула головой в центр холла: " Спросите у посетителя, возможно что-то уже освободилось."
"Не могут же использовать одновременно два диска на одной радиоле" - резонно подумал я и направился к радиоло-слушателю.
Тронув его за плечо, я с изумлением увидел повернувшиеся ко мне знакомые озорные глаза. От неожиданности сюрприза я чуть было не подпрыгнул от радости, но чувство цивилизации, присущее мне с детства, удержало меня от этого мальчишества.
Но тут я сглупил, упрекнув девушку идиотским вопросом:
" Где Вы пропадали?".
Она, нисколько не смутившись, ответила, что она сидит здесь больше часа и что "Шехерезада" бесподобна, но слушать её надо не в этих антистесненных условиях.
"В помпасы!" - хотелось крикнуть мне в порыве восторга встречи. Вокруг все уже зашишикали и неодобрительно крутили головами, явно намекая, что наше присуствие здесь нежелательно. Добрая служительница глазами указала мне на дверь.
"Мы же мешаем" - громко прошептал я девушке, неосторожно-близко нагнувшись к её ушку.
Запах её волос и близость нежной кожи нежно обволокла меня. Я почувствовал начинающийся приступ головокружения. Не знаю, что я шептал ей ещё, но сквозь туман чудесного восприятия, понял, что процесс шептания затянулся. И, вот тут, я проявил огромное чувство самообладания, когда мужествено отпрянул от любительницы классики. Вокруг раздался всеобщий вздох облегчения. Я оглянулся на слушателей, уже давно превратившихся в зрителей. Напряженность их поз говорила о больших переживаниях за нас. Они дружески улыбались, но, в то же время, просили взглядами освободить холл. "Бежим!" - панибратски предложил я, забыв, что на улице хлещет дождь.
"Бежим" - весело откликнулась новая подружка, сверкнув глазами и прихватывая на ходу свой зонт. Какое-то бесовское настроение вынесло нас наружу. Мы выбежали, беспричинно хохоча и нарочито стуча по лужам. Промчавшись по лестнице, мы на секунду приостановились, чтобы соорентироваться куда бежать дальше. Решение пришло к обоим одновременно и немедленно: "куда глаза глядят!" Что мы с удовольствием и сделали.
Сумашествие действий внезапно налетело на нас и никакой дождь, и я думаю, никакой ураган и торнадо, не смогли бы остановить нас в этот весенний пасмурный вечер. Совершенно случайная встреча, не консультируясь с нашим мнением, сломала барьер благоразумия, веками накопленный нашими предками, и понесла нас в безумие молодости. Моё место под девичьим зонтом оказалось лучшим всех чудес света. Я бы не променял его ни на какие-то Бермуды, а тем более на всякие сочи. Мы понибратски хлопали по дождю, а он, старый хрыч, стрекоча от удовольствия общения с юными безобразниками, ещё больше усиливал свою деятельность, стараясь замочить нас "насквозь".
Но он, безмозглый, не понимал (или наоборот, понимая), что его зловредные действия были мне как раз "наруку": я ещё ближе прижимался к спутнице, стараясь жадно вдохнуть "её" как можно больше, с запасом "на потом" . Тем временем наши ноги оказались умнее наших голов и привели нас на бульвар, а куда, собственно, мы могли деться без него.
"Друг молодежи" принял нас распахнутыми обьятиями своих темных аллей, в которых сказочно вырисовывались подобные нам пары, нашедшие приют от дождя под густыми кронами деревьев. Разумеется, мы, как активные студенты, устремились на "студенческую" аллею. К тому же, в виду мокрой погоды, представителей законопорядка - милиции, не ожидалось.
Найдя свое место в этом волшебном царстве любви, мы вдруг затихли, как два набедокуривших подростка. Как бы восполняя пропущенные пробелы знакомства, она тихо прошелестела свое имя. А я, покраснев в темноте за свою тупость, запоздало назвал свое. Зонт продолжал свое магическое действие - сближение, ещё недавно не ведавших друг о друга, двух существ, волею судьбы загадачно оказавшихся, именно здесь, в этом месте и в это время, в пространстве нашей планеты . Мы стояли, затаив дыхание, наслаждаясь торжеством таинственности нашего знакомства. Дождь, сыгравший в этом не последнюю роль, что-то бубнил, подбадривая нас, но мы не слушали его провокационные нашептывания - мы наслаждались тишиной ночи и предчувствием того большого,что стояло на пороге нашего будущего. Я, сначало нерешительно, а затем более целеустремленно, стал искать встречу с мечеющимися, как два бесенка, глазами русалки. И когда в этой молчаливой борьбе я победил и встретил их, тут рядом, глаза в глаза, то в туже секунду почувствовал, что сердце действительно сжалось, как в множестве, описаных стихами и романсами, любовных переживаниях. "Так значит это - правда! - неосознанно подумал я. - неужели все то, что я считал романтическими бреднями - правда? И этот бешенный стук, рвущегося наружу сердца - реальность?
И затуманенное сознание, и дрожащие руки, и устремленные, ищущие своих "подружек", губы - все это повторилось и во мне, насмешнике и нигилисте..."
Дальше я уже потерял нить мышления и, теряя расудок, не по-советски, впился в Ёе губы . Последне, что я осмыслил - "она их подставила сама".
Что же было потом - захочет узнать каждый уважающий себя читатель и он найдет его, прочитав
продолжение в очерке: " АзИИ - 60-х годов"



Май 2006 г.