История авторской песни в Азербайджане (часть 5 )

Грушинка Нас было четверо прилетевших ранним июльским утром 1977 года в Куйбышев – Игорь, я, Алла и Коган. Оказалось, что ребята из местного клуба встречают в аэропорту приезжающих и даже доставляют их автобусами на поляну слета. Молодцы, «рабяты»! - подумал я, и поудобней уселся на свой рюкзак с палаткой. Надо было подождать, пока автобус не заполнится прибывающими командами из других городов и республик. Тут же познакомились и подружились с председателем ленинградского клуба «Меридиан» Аней Яшунской. Гитары в наших руках сразу вызвали симпатию и расположение к друг другу и желание общаться! К тому же я знал и произнес «секретный пароль питерцев» - имя Бориса Полоскина. И вот, доехали, наконец! Господи! Что за муравейник – люди снуют туда-сюда. Кто разжигает костер, кто устанавливает палатку, а кто – давно обосновался и уже расчехлил у костра свою гитару… В год нашего всесоюзного песенного дебюта на Х Грушинку съехалось 49 тысяч любителей авторской песни из более чем 100 городов Союза. Одних только авторов там было несколько сотен (!!!) Переходя от костра к костру, я услышал бездну талантливых песен. Один автор лучше другого. Это была школа отрезвления и смирения для самовлюбленных зазнаек. Но все равно, оценивая сквозь толщу годов наше первое выступление на всесоюзной бардовской арене, должен сказать, что это был ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ УСПЕХ!!! Сквозь сито прослушивания на финальный конкурсный концерт прошли сразу два автора из одного города. И эти авторы были не из Москвы и Ленинграда – признанных столиц авторской песни. Это были авторы из провинциального Баку! Такой триумфальный дебют сразу выдвинул наш ГОРОД в ряды СТОЛИЦ бардовской песни! Яков Коган занял второе место в конкурсе авторов, вслед за питерцем Мишей Трегером с песней «Сон семилетнего», а я был (по утверждению Игоря Кобаидзе) – «6-м финалистом» (песня «Голубой горизонт»). Но отметить лауреатством сразу двух авторов из одного города члены жюри не решились, и я остался без диплома, но с уязвленным самолюбием… Момент истины настал на следующем ХI Грушинском фестивале. Когда мы развернули буклет фестиваля, то увидели, что ни одна песня – лауреат предыдущего года туда не попала, а мой «Голубой горизонт» там красуется! Грушинский фестиваль 1977 года. С друзьями из Краснодара. На снимке справа–налево: И. Кобаидзе, Я. Коган… крайний слева я. И еще на нашем дебютном фестивале было два приятных для меня момента. Я познакомился там с членами московского КСП и на долгие годы подружился с Борей Гольдштейном – организатором куста «Москворечье». Я подарил ребятам свои тексты и обменялся адресами… Было и не менее приятное событие – вечером, после окончания прослушивания, я подошел к самому большому костру, где центром внимания был Александр Моисеевич Городницкий. Там речь шла о самом фестивале и я спросил у Александра Моисеевича – Ведь в конкурсах авторов, ансамблей, дуэтов и исполнителей участвуют представители более чем 100 городов Союза. От каждого клуба, как минимум 2 автора, представляющих по три свои песни. В этом океане песен можно утонуть, не то чтоб кого-нибудь заметить. Может имеет смысл сделать Грушинский фестиваль чисто авторским? Ведь даже у Булата Окуджавы в первом его сборнике стихов не все было однозначно. Городницкий возразил, сказав, - Напрасно Вы так считаете. Тексты авторов мы очень внимательно просматриваем, но, к сожалению, я ничего заслуживающего особого внимания не заметил … Правда у одного автора был интересный образ – там «дома, словно совы сидят на земле…» В этот момент мне, честное слово, захотелось завопить – Да это же моя песня!!!… Но я сдержался. А еще, я выступил на «чайхане» - это такое шутливое сборище бардов, которым руководит мужичок маленького роста в чалме и халате. Там все пели шуточные песни, вот я и спел песню Туриянского «… и наша власть советская. Качать её, качать!». С перепугу главный чайханщик показал мне желтую карточку, лишив слова. Последствия сказались чуть позже, когда я шел с толпой народа к сцене финального концерта…. И вдруг этот плотный массив людей раздвигает проезжающая автомашина с открытым верхом и сидящий в ней капитан милиции в форме в упор расстреливает меня своим фотоаппаратом со вспышкой. Я застыл, с разинутым ртом. Почему фотограф в милицейской форме? Ему больше пошло бы синее. Почему меня? Ведь я тишайший, разумный, такой законопослушный и кроме «Выборов» на мне грехов никаких! А-а-а! Превентивная мера. Дяденька хочет 26-ти летнего мальчика напугать… Хорошо! Посмотрим, как говорят американские индейцы – «Фиг вам!» Это небольшое отступление я привел, как пример того, что превентивная мера может вызвать обратный эффект. Уже на следующую Грушу я приехал с солидным багажом фотографируемых песен! Чрезмерно довольное результатами нашей поезки руководство Совета по туризму расщедрилось и на Грушинку 78 года послало более представительную делегацию из 11 человек. Это были; И. Кобаидзе, И. Имамалиев, Я. Коган и А. Есаян, А. Барьюдин, чета Гутерманов, А.Фирулев, Р. Авадяев, З. Алекперова и Таня Тарусова.. Но… к сожалению, «факир был пьян - фокус не удался»! Повторить наш прошлогодний успех у нас не получилось… Коган получил диплом, как автор музыки - "Песня акына" на стихи А.Вознесенского. Ансамбль БЕК - диплом за лучшее прослушивание. Они были абсолютными фаворитами, но на ночном концерте перегорели и облажались. У Сашки Барьюдина потом был гипертонический крис, носом шла кровь, потерял сознание, плюс - у него украли гитару. Как говорят «Пришла беда – открывай ворота!». Борис Вахнюк, царствие ему Небесное, предложил наградить их дипломом с такой странной формулировкой. И наградили. Но это были всего лишь поощрительные дипломы и с прошлогодним успехом ни в какое сравнение не шли! И вот, Игорек наш, Кобаидзе сделал непростительную ошибку, о которой до недавнего времени я не знал. Как ответственный от Совета по туризму, он направил разгромный отчет руководству Совета о провальных результатах и творческой несостоятельности бакинской делегации на Груше. Хорошо, что отец Робика Авадяева занимал высокий пост в АСПС (профсоюзы). Председатель совета по туризму Завьялова тайком вызвала Робика (не хотела сориться с его отцом) и ознакомила с этим документом. Она все бегала по своему кабинету из угла в угол и причитала: "Что делать, что делать?" - «А ничего! – ответил Робик, и на ее глазах разорвал бумагу, а так бы дошло до начальства в АСПС и ему пришлось бы отреагировать на сигнал. Так в клубе появилась трещинка, которая расширяясь за два года (78-80) привела к расколу и образованию второго клуба авторской песни, который был так и назван КАП Баку.