Буржуазная филантропия: о 'Помощи всем несчастным красивый миф'

"Американское общество уже давно отличает дух добровольчества и сострадания к менее удачливым. У себя в стране мы гордимся своей деятельностью по оказанию поддержки тем, кто не может сам себя содержать. Не только правительство, но и американский народ через целый ряд добровольных организаций оказывает помощь нуждающимся - жертвам наводнений и пожаров, престарелым, немощным и оказавшимся в затруднительном положении. Американцы не менее щедро помогают и другим народам..."

Этот пространный пассаж появился в прессе далеко не случайно. Пропагандисты западного мира и образа жизни в его американском варианте давно уже используют филантропию в качестве яркой рекламной этикетки своего общества.

Все это далеко не периферийная тема. Ведь недаром на протяжении многих десятилетий США работали (надо признать, не без успеха) над тем, чтобы в "имидж Америки", внедренный в сознание иностранцев, вошли не только "небоскреб","автомобиль" и прочие материальные символы, но и пресловутая "филантропия".

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ АМЕРИКА РОДИНОЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ?

Американские пропагандисты настойчиво, хотя и с разной степенью категоричности, отстаивают за Соединенными Штатами приоритет в организации филантропических обществ. Вот, например, что пишет автор статьи "Добровольное служение обществу" ("Америка", сентябрь 1998 г.):

"Колонисты не привезли с собой в Новый Свет традиции добровольного служения. Они, как и можно было ожидать, организовывали свои общины по единственно знакомому им образу - общественному строю Старого Света... Жесткие организационные рамки Старого Света мало способствовали выживанию в окружении диких, полных опасностей дебрей".

Этот романтический пейзаж, сильно преувеличивающий "географические" трудности европейцев, ставших американцами и начавших вытеснять коренное население Америки, содержит и главную неправду: мол, сознание и характер колонистов были некоей "Табула раза", на которой их энтузиазм вычеркивал то, что позднее стало "образом западной демократии", "обществом неограниченных возможностей" и "оплотом свободного мира".

На самом деле колонисты были детьми своего времени и тех стран, которые покинули. В частности, они привезли с собой христианство, а, следовательно, и идею, и даже формы и методы благотворительности, развившиеся в лоне этой религии, имевшие к моменту заселения Америки белыми уже многовековую историю.

Классовую сущность буржуазной (в более общем смысле - христианской) благотворительности прекрасно видели классики марксизма-ленинизма. К. Маркс писал: "Социальные принципы христианства проповедуют необходимость существования классов - господствующего и угнетенного, и для последнего из них находится лишь благочестивое пожелание, дабы первый ему благодетельствовал". (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 4, с. 204).

Ленин, указывая на двоякое отношение религии к угнетенным и угнетателям, отмечал: "А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для вечно их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небеское благополучие". (ПСС, т. 12, сс. 142 - 143).

Современная буржуазная филантропия, как западноевропейская, так и "сделанная в США", исторически восходит к двум явлениям. Во-первых, к особым отношениям между вождями (позднее - князьями, сюзеренами, королями) племен и других этнических единиц и их рядовыми членами. Коротко говоря, эти отношения накладывали на вождей прямую обязанность раздавать все добытое всеми членами племени, в том числе и особенно в дни празднеств, самым неимущим. В средневековой Европе этот принцип закрепился настолько, что незазорным считалось отречься от скупого сюзерена и перейти на содержание (платя за это службой) к более щедрому.

Во-вторых, с появлением христианства, традиции раздачи помощи неимущим, бесплатных кормлений в дни празднеств и пр. "осветились" идеями этой религии. Однако очень скоро идея христианской благотворительности вслед за породившей ее религией извратилась и приобрела совершенно противоположный смысл. Это отмечали даже буржуазные исследователи. Вот, например, выписка из пространной статьи "Благотворительность" в Энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И. Эфрона:

"С течением времени это высокое учение приняло в Римской церкви другой характер: целью благотоврения стала не поддержка ближнего, не помощь страждущим, а воздаяние за милостыню, за отчуждение излишка. Благодаря такому взгляду на благотворительность, которая освещалась более во имя Бога, чем во имя бедных, увеличивалось количество подаяний, но совершенно оставалось без внимания распределение их. Дело уже шло не об уменьшении страданий, не о предупреждении нищеты, а о приобретении вечного блаженства за отчуждение излишка".

В 1530 и 1536 годах в нескольких западноевропейских королевствах были приняты указы об общественном призрении. В 1697 году в Бристоле (Англия) начал действовать первый работный дом, обеспечивающий посильной работой калек и обездоленных. Вскоре работные дома стали возникать в Европе повсеместно, а затем они трансформировались в так называемые богодельни. Уже к началу XVII века во Франции насчитывалось до 2000 "богоугодных заведений".

Даже в России, шедшей в деле организованной благотворительности позади западноевропейских стран, в 1551 г. Стоглавый собор обращался к правительству с просьбой в "каждом городе устраивать мужские и женские богодельни", а Указом от 7 ноября 1775 г. было разрешено уже и "частным лицам и обществам" устраивать благотворительные заведения.

Капитализм, внесший во все аспекты жизни меркантилизм, особенно усилил эту тенденцию филантропической деятельности и самой церкви и светских магнатов. Благотворительность прямо стала считаться тем элементом земной жизни, который обеспечивал попадение в рай. Товарные отношения погребли под собой все идеи христианского человеколюбия, включая филантропические. Зато сама филантропия была поставлена на "промышленную основу".

Критика традиций и современных форм буржуазной филантропии есть, по существу, критика двуличия западного образа жизни. К этой критике и по сути, да и по форме прекрасно подходят слова К. Маркса о критике религии: "Критика сбросила с цепей их фальшивые цветы - не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цветы в их форме, лишенной всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком". (Соч. т. 1, с. 415)

"АМЕРИКАНСКИЙ ДУХ"

Итак, идеи благотворительности были занесены на территорию будущих Соединенных Штатов из Европы, а не родились на ней. Но, конечно же, эти идеи проявили себя на "американской почве" во многом по-новому, что и привело к особому расцвету буржуазной филантропии именно в США.

В чем эта новизна? Не сути самой филантропии и даже не в формах ее. А прежде всего в двух вещах.

Во-первых, благотворительные организации в странах Европы, складывающиеся на протяжении многих веков и преимущественно в условиях монархий, номинально, а порой и материально, зависели от государства. Государственное же устройство США складывалось сразу на принципах буржуазно-демократической республики (без монархических традиций, а чаще всего в противовес им) и предусматривало передачу в частные руки (или руки разного рода объединений частных лиц) многих общественных функций, бывших в Европе прерогативой либо государственного аппарата, либо даже самого монарха.

Во-вторых, поток колонистов, хлынувших в Америку, был чрезвычайно разношерстным - в профессиональном, этническом, религиозном, политическом и особенно нравственном смысле. Объединявший всех дух частного предпринимательства ("американский дух"), не стесненный ни законами (еще не сложившимися), ни государственными структурами, проявлял себя, прежде всего, в безудержной конкуренции не только в производстве, но и в общественной жизни. Множество религиозных объединений создавали собственные филантропические службы, чтобы распространить свое влияние на возможно большее количество людей. Люди одной профессии создавали организации взаимопомощи, чтобы гарантировать себе определенные привилегии в складывающемся государстве.

Словом, американское общество создавалось на политически голом месте и те, кто первым строил на этом месте дом, фабрику, церковь, создавал политическую партию или пожарную команду, благотворительный фонд или казино, приходскую школу или общесмтво охраны животных, имели шанс выйти в лидеры.

С другой стороны, набравшее со времен политическую и финансовую мощь американское правительство не пожелало обременять себя расходами на содержание тех социальных служб (в том числе и благотворительного характера), которые, например, в Западной Европе финансировались (естественно, на деньги налогоплательщиков) через государство.

В этом и состоит до сих пор особенность "филантропии по-американски", а не в каком-то там особом человеколюбии, как любят утверждать американские политологи. Одно из подтверждений то, чем оправдывает нынешний президент США свою политику сокращения бюджетных ассигнований на образование: несмотря на это сокращение, общие расходы на образование в Соединенных Штатах в последнее время возросли благодаря значительному увеличению частных пожертвований школам и университетам.

По данным Джудит А. Тернер, автора статьи "Филантропия в Америке", большая часть пожертвований в США в настоящее время направляется в три сферы: около 50% - религиозным организациям, 28% - больницам и обществам, занимающимся охраной здоровья, 14% - учебным заведениям. Поэтому, прежде, чем рассмотреть другие аспекты буржуазной благотворительности, остановимся на этом факте, в частности,на некоторых побудительных мотивах тех, кто жертвует средства на религию или образование. И поможет нам в этом художественная литература.

В романе "Фома Гордеев" М. Горький так описывал купцов-филантропов, кичащихся щедростью своих пожертвований на строительство храмов: "Вот Луп Резников, - он начал карьеру содержателем публичного дома и разбогател как-то сразу. Говорят, он удущил одного из своих гостей, богатого сибиряка... Кононов, лет двадцать назад судился за поджог, а теперь состоит под следствием за растление малолетней. Вместе с ним - второй уже раз по такому же обвинению привлечен к делу и Захар Кириллов Робустов - толстый, низенький купец..."

Как известно, почти все толстосумы из горьковских произведений списаны с реальных людей. Но это XIV век, "отсталая Россия", возразит какой-нибудь защитник "невинности" современной буржуазной демократии в западном исполнении. Что ж, обратимся к свидетельству современного американского писателя Р. Ладлэма "Бумага Мэтлока". Вот написанный Р. Ладлэмом портрет нынешнего филантропа из США.

"Говард Стаксон... человек щедрый, сердобольный. Человек, который позаботился о семье покойного служащего по имени Арти Кинг, который финансировал пристройку к школе. Владелец роскошного загородного клуба, где подносчикам клюшек дают по пятьдесят долларов на чай и где к услугам членов клуба вполне пристойные девочки. К тому же добрый американец, благодаря которому жители Маунт-Холли в День поминовения могли устроить прекрасный пикник". И еще: герой романа пытается вступить в закрытый "Плавательный клуб" (а точнее, притон для азартных игр), и шеф клуба просит его заполнить несколько формуляров, объясняя эту просьбу: "В первом формуляре вы своей подписью подтверждаете, что вам известно: данное учреждение является некоммерческой корпорацией и поступления от азартных игр идут на благотворительные цели... Что вы смеетесь? Я в центре Хамдема построил церковь Пресвятой Девы".

Как видим, вся разница в том, что русские купцы сначала грешили, а потом уже замаливали грехи благотворительностью, а современные америмканские филантропы сразу же устраивают свои "благотворительные" фирмы "на грехе".

Интересно, учитывается ли в цифрах пожертвований, проводимых столь часто журналом "Америка", суммы типа тех, на которые была построена церковь Пресвятой Девы?