Ночь в Ладдингтоне

Работаю над внушающим уважение размерами стейком. Одновременно, с легким чувством беспокойства отмечаю угрожающую активность у стойки заказов. Ни один гад не заказывает один или два вишневых пирога. Все норовят 5 или 7, а то и 12. Погружают заказы в коробки из под шляп, и исчезают в дверях, не забыв, оставить, как при смене караула, полчища новых любителей cherry pie. Ресторан, кстати, это знаменитый "Cherry Hut", и, похоже, весь Мичиган явился сюда с целью лишить меня заслуженного десерта. Жена, видя мое волнение, разражается речью о интеллигенции, потерявшей, в хваленой Америке, все интересы, кроме жратвы, и, не забывшей, при этом, отрастить существенное пузо. "Ты о ком это?" спрашиваю я. Ответа не получаю. Все, правда, заканчивается хорошо. Пирог, действительно, отменный, и, в благостном настроении, прощаю всех присутствующих, и приступаю вновь, к 31й дороге, вьющейся лентой в сплошном зеленом туннеле, который, иногда вдруг прерывается окошком в неестественно голубое небо, аквамариновую воду, с мазками разноцветных парусов. За плечами сегодня уже город - бонбоньерка Шарлевуа, с его французскими ресторанами, отелями, магазинами, и средневековыми замками (из черного стекла и бетона) спускающимися к воде. Высшая степень снобства этих построек в том, что их, практически, не видно ни с одной прямой точки, кроме как с моста, да и то выкрутив шею до чрезвычайности. В полной красе их можно обозреть только если плывешь по реке на такой же яхте, как и у их хозяев. А также - Sleeping Bear Dunes - чудо природы. Завидуешь детишкам, скатывающимся с высоты десятиэтажного дома по песку в озеро. Мне такого не довелось в свое время, а сейчас уже не солидно. Еще одна встреча с дюнами будет позже, в книжном магазине, когда листая альбом с фотографиями, вдруг падаешь жертвой коварного фотографа, бьющего тебя в самое сердце капелькой росы, запутавшейся в паутине, и крошечного комочка жизни, клюющего кроваво красную ягоду. Дрожащие от вожделения руки вдруг опускаются от вполне отрезвляющего разбора за спиной. "30 долларов. Место в шкафу. И гарантия, что никогда не откроешь". Суровая правда жизни. Лучше унести с собой в памяти. И вот мы в Ладдингтоне, конец пути на сегодня. Забрасываем вещи в мотель, и отправляемся бродить по городу. Чистенькие церковки, бережно ухоженный памятник, погибшим в Первую Мировую Войну. Фамилии, в основном, норвежские. Как, все же, трогательно жители этих мест заботятся о своей истории. Темнеет. Спускаемся к берегу озера. Где то в середине залива - маяк, с подходом к нему по узенькой насыпи. Идем? Идем. И вдруг осознаем, где то на пол пути, что мы здесь одни в этом мире. Чародейка ночь, из репертуара Ирины Чмыховой, набрасывает, небрежно, шаль с пронзительными звездами. Луна где то затерялась за тучами. Вокруг вода. И мы одни, посредине озера, наедине с небом. "Это правда?" испуганно спрашивает, обычно более трезвая, жена. "Неужели мы здесь?" Молчу, и пью минуту. Все же замечательная штука - жизнь, которая дарит нам, то одно, то другое. Так как надо дарить, не оглядываясь, и не требуя взамен ничего. И пусть звучат в мозгу слова Иваси о моменте, который "никогда не повторится снова". Но за поворотом всегда будет что то еще, то, что терпеливо ждет нас.