Получить забытый пароль
Об искусстве вообще и о живописи в частности
На первом курсе после занятий я почти никуда не ходил, ограничивался тем, что дома слушал радиопостановки опер и оперетт. Однажды передавали постановку оперы Ференца Эркеля «Банк бан». Мне очень понравились хоры. И я подумал, что хорошо бы сделать заявку в горьковский театр, чтобы они включили в свой репертуар эту оперу. Конечно, я никакой заявки не сделал, но спустя примерно месяц проезжаю на трамвае мимо театра и вижу громадную афишу: Премьера: «Банк бан» - чудеса телепатии! Начиная со второго курса, я стал довольно часто посещать филармонию и оперный. В антрактах я оставался в зале, так как мне было неудобно в байковом лыжном костюме показываться среди чистой публики, фланирующей по фойе.
Однажды в филармонии я попал на программу симфонической музыки Шостаковича. Меня его музыка, насыщенная барабанным боем, оглушила и даже расстроила, мне казалось, что все вокруг получают от неё удовольствие, а я чего-то не понимаю. Но в раздевалке, стоя в очереди, я услышал, как какой-то остряк точно сформулировал мои эмоции. Он сказал своим спутникам: «Итак, друзья, мы прослушали концерт для мотоцикла с оркестром». Это меня немного успокоило.
Горьковский филармонический оркестр не ограничивался стенами филармонии, он активно шёл в народ, приучая людей к восприятию прекрасного. Очень часто летом на волжском откосе, излюбленном месте времяпрепровождения горьковчан, оркестр давал, естественно, бесплатные концерты классической музыки. Запечатлелась в памяти такая картина. Масса народу: кто гуляет, кто стоит, кто сидит на лавочках около эстрады. Далеко внизу поблескивает в лучах заходящего солнца Волга, по которой беззвучно, слегка дымя, продвигается белый пароходик, и над всей этой благодатью плывут звуки «Итальянского каприччио», «Неополитанский танец» Чайковского или его же «Меланхоличекая серенада»:
http://video.yandex.ru/users/f-alex54/view/18/
http://video.yandex.ru/users/f-alex54/view/22/?cauthor=f-alex54&cid=4 http://video.yandex.ru/users/f-alex54/view/142/?cauthor=f-alex54&cid=4
Как-то в институте распространяли за символическую плату абонемент на цикл лекций-концертов по сочинениям Чайковского. В нашем громадном актовом зале не так много располагалось любителей, но оркестр в полном составе аккуратно приезжал к нам и исполнил программу, включающую в себя все шесть симфоний и симфоническую поэму «Манфред». В зале стояли кресла, похожие на обычные школьные парты с откидными крышками. Многие сидели, опираясь подбородками на поставленные вертикально крышки. Это приводило время от времени к конфузам: уставшие после восьми часов лекций некоторые ребята, убаюканные чудной музыкой, засыпали и тогда раздавался громкий хлопок падающей крышки. Иногда он попадал в пик крещендо, совпадая с ударом тарелок, но чаще этот звук был невпопад. Оркестрантов это не смущало, они понимали…
Однажды город был взбудоражен, когда увидел афиши, извещающие, что в филармонии состоится концерт Вадима Козина, который в своё время за какие-то прегрешения (кажется, за исполнение унылых, наводящих тоску лирических песен в период, когда требовалось создавать настроение оптимизма и энтузиазма) был сослан туда, «куда Макар телят не пас». Он там прижился и, когда его освободили, он решил в Москву не возвращаться, но совершить гастрольное турне по стране согласился. Я помню то время, когда его песни подпольно тиражировались «на рёбрах» (то есть на рентгеновских снимках). С трудом достал билет и… был разочарован. На сцену вышел кругленький мужичок и хорошим лирическим тенором, но с ужимками и надрывом артиста нэпманской эпохи исполнил знакомые с детства романсы и песни. Всякий раз, заканчивая петь, он «в сердцах», картинным жестом бросал на пол платочек. Это выглядело даже не смешно, а жалко…
Некоторое время регулярно приходил вечерами к нам в институт профессиональный художник, энтузиаст-просветитель с рулонами копий картин и слайдами и рассказывал о различных течениях в живописи. Он тяготел больше к реалистическому направлению и, когда показывал картины, на которых, например, был изображён глаз, выглядывающий из задницы, он честно признавался, что такая картина лично его «не греет», хотя и она имеет право на существование. Небольшая группа ребят после изнурительных лекций находила в себе силы оставаться допоздна, чтобы не пропустить возможность пополнить свой эстетический багаж. Для большинства из нас впервые открылась история появления и суть экспрессионизма, кубизма, сюрреализма и других авангардистских течений. Меня порадовало, когда он с уважением говорил и с удовольствием показывал нам слайды картин нашего Тогрула Нариманбекова.
Услышанное и увиденное побудило меня к размышлениям об искусстве вообще. Мне представляется, что искусство зародилось в глубокой древности в процессе адаптации человека к условиям страшной своей непонятностью стихии мира внешнего и внутреннего: гром, молния, дождь, ветер, хищные звери, злобные и добрые поступки людей… Адаптация проходила путём попыток наладить контакт с силами, которые управляют этой стихией. Естественный контакт представлялся в форме попыток договориться с этими силами. Возникла необходимость персонифицировать перечисленные явления природы образами понятными. Так появились первые человекоподобные идолы, соответствующие грому, молнии и т.п. С ними уже можно было поговорить, попросить о помощи. Ту же функцию выполняли наскальные рисунки священных животных. Таким образом, человек через понятные образы пытался «достучаться» до непонятных сил природы. Понятные образы наделялись чертами характера соответствующего явления. Теперь явления природы становились не такими страшными. Было ясно, что, если идолы проявляют недовольство и начинают буйствовать, то виноват кто-то из людей, который чем-то их прогневал. Если их не сердить, если их хорошенько попросить, то они могут быть иногда и добрыми. Так через более или менее понятные человекоподобные образы люди прокладывали путь к познанию непонятных сил природы. Усложнялся внешний облик идолов, приобретая всё более яркие отличительные индивидуальные признаки, усложнялись ритуалы общения с ними: одних надо было ублажать танцами, других – песнями и т.п. Тысячелетия движения к непонятному через понятное породило то, что мы называем искусством живописи, скульптуры, танца, пения и, наконец, театра. Если, учитывая вышесказанное, согласиться с тем, что генетическим признаком искусства является принцип: «познание неизвестного через известное», то очевидно, что всё, напоминающее ребусы и кроссворды, не имеет с искусством ничего общего, так как в этом случае предлагается принцип «к неизвестному через неизвестное». Поэтому всех, кто выставляет на обозрение свои картины, по-видимому, можно делить на Художников и Рисовальщиков. Последние могут в совершенстве владеть техникой рисования, но не обладать талантом высветить тайну природы или тайну человеческой души. Талантливый художник, казалось бы, копируя реальный объект, непостижимым образом заставляет возбудить в зрителе массу эмоций, меняющих отношение то ли к привычному пейзажу, то ли к человеку. Это и картины Левитана, и Шишкина или произведения таких портретистов как Рокотов. Не могу не привести строки из стихотворения Н.А.Заболоцкого, в которых он пытается сформулировать свои эмоции, которые растревожили его, когда он увидел написанный Рокотовым портрет А.П.Струйской:
Её глаза – как два тумана,
Полуулыбка,полуплач,
Её глаза – как два обмана,
Покрытых мглою неудач…
А кто-то попытался в прозе описать своё впечатление от этого портрета:
«Стройная фигурка в легком серо-серебристом платье, высоко взбитые пудреные волосы, контур которых теряется в сумеречной дымке фона, длинный локон, ниспадающий на грудь, утонченный овал лица с темными миндалевидными глазами и нежно-розовыми губами - все сообщает загадочность и поэтичность образу молодой женщины».
На мой взгляд, есть много способных нарисовать и «миндалевидные глаза», и «нежно-розовые губы», но сообщить написанному в реалистической манере портрету «загадочность и поэтичность» дано далеко не всем. Приходится сделать вывод, что в Рисовальщики-абстракционисты идут люди, не способные
каким-то штрихом оживить реальную картину, заставить зрителя, увидевшего в знакомом, что-то новое, пережить волнение открывателя. Отсюда появляются «чёрные квадраты» и мазня «ташистской живописи». («Характерной особенностью ташизма является живопись пятнами, которые в большинстве своем, невоссоздавая определенных образов реальности, наносятся на холст быстрыми движениями руки без заранее обдуманного плана, выражая, таким образом, бессознательную активность художника» http://www.artreview.ru/directs/tashism.html) .
Может быть, такие произведения имеют право на жизнь, но причём здесь искусство? То же можно было бы говорить и о «музыке», больше похожей на шум и скрежет, и о «балете» чуть ли не в кирзовых сапогах, и о драматических «спектаклях», где вся глубина чувств выражается демонстрацией различных частей человеческого тела, вплоть до гениталий - бесталанность «компенсируется» оригинальностью форм.
(Продолжение смотри дальше в моём журнале)
загрузка