Кризис

После расставания с Ириной наступило настроение, воспетое Жаном Татляном:

Я вечерами снова с друзьями,

Некуда спешить мне больше.

Это такое счастье большое

Мне б продлить как можно дольше…

Теперь, после работы на разгрузке брёвен, мы всей компанией заваливались в какой-нибудь ресторан или кафе, сдвигали столики и «гудели», оживлённо обсуждая критические ситуации, которые обязательно случались на работе. Дело в том, что приходилось подниматься из глубокого трюма баржи по почти вертикальному трапу с брёвнами на плече (одно бревно, если большого диаметра, и два или три, если диаметром поменьше). Когда брёвен больше, чем одно, а особенно, когда их было три, они имели повадку крутиться как стрелки компаса. Очень трудно было их удержать, иногда они рассыпались, когда грузчик был уже почти на выходе из трюма. Тогда раздавался крик: «Берегись!» и все внизу разбегались кто куда. Ударяясь друг о друга, брёвна летели по непредсказуемым траекториям. Только чудом можно назвать то, что никто из нас не остался там с проломанным черепом, переломанными ногами или позвоночником. Были случаи,что приходилось работать аж в ноябре, когда были уже морозы, гололёд, а брёвна сырые и очень тяжёлые. Тогда ЧП случались даже на поверхности, на почти горизонтальном трапе с баржи на берег, обледеневшем и скользком.

Наконец, пришло время, когда мне осточертело всё: и брёвна, и любовные приключения, и пьянки, и рестораны, где гремела музыка и дым коромыслом, с сальными мордами мужиков, размалёванными проститутками и шлюхами. Я замкнулся и не поддавался на уговоры ребят оставить хандру. Старался объяснить им, что это не хандра, что - это точка, что больше я в эти игры не играю: напился, наелся, насмотрелся – мне всё это уже не интересно, а на рестораны у меня аллергия…

Думаю, что самое время подвести какой-то промежуточный итог о характере моих взаимоотношений с окружающим миром. Анализируя свои действия и поступки за время до наступления этого переломного момента, я обнаружил, что во мне превалирует такая природная черта характера, которую можно назвать самодостаточностью, но не в смысле самодовольства, которое является тормозом для развития, а в том смысле, что мне не свойственно перекладывать свои проблемы на плечи других. Моя самодостаточность – антоним инфантильности. Я вспомнил, что мама мне рассказывала о том, как ещё в раннем детстве с тех пор, как я начал самостоятельно передвигаться, я всё хотел делать сам: не любил, чтобы меня кормили с ложки, не хотел, чтобы меня брали на руки и т.п. В дальнейшем эта черта развивалась...

(Продолжение смотри дальше в моём журнале)