Получить забытый пароль
Карьерный рост
Уже говорилось о том, что в нашем институте все должности изначально были заняты людьми молодыми, поэтому рост молодых специалистов был возможен лишь в случае появления в структуре института новых подразделений или в связи с текучкой кадров. С годами было у нас и то, и другое. Как-то, проработав уже года два-три, я был приятно удивлён, обнаружив на доске объявлений приказ о переводе меня в должность старшего инженера с повышением в окладе. Прошло ещё года два-три. Уволился Жора Раковский (перебрался в Подмосковье, кажется, в Истру), потом Адик Серов написал стихи:
Мыс Гоусан, мыс Гоусан,
Твой тесный мир как чемодан
Давал отчётливо понять –
Настало время уезжать!
И ещё:
До свиданья, друг мой, до свиданья!
Час пришёл, настал и мой черёд.
Через годы, через расстоянья
Жизнь давно звала меня вперёд.
До свиданья, верю встречусь снова,
Не печалься и не хмурь бровей –
Здесь в посёлке уезжать не ново,
Оставаться тоже не новей.
Обосновался он в подмосковном Протвино. Теперь у нас в лаборатории появились вакансии. Вновь приятной неожиданностью было прочитать на доске объявлений приказ о переводе Жени Малежина, Алика Ростамяна и меня в должность ведущего инженера, руководителя группы.
Я наследовал направление работ группы Серова, а следовательно и работу в тесном контакте с Эльбиртом. Это давало мне прекрасную возможность постоянно учиться у него технологии исследовательской работы. Он посылал меня в Москву и Ленинград на научно-технические конференции, где я делал доклады о результатах наших работ, появилось авторское свидетельство об изобретении, статьи в журналах. Как некогда я с радостью бежал в школу, так теперь я с удовольствием шёл в ставший родным институт. Часто, не желая прерывать работу, я пропускал свой очередной отпуск, а когда всё-таки приходилось брать его и куда-то уезжать, то через неделю у меня уже начиналась тоска по оставленному делу.
Работая в ОНТИ, Циля быстро стала пользоваться безусловным авторитетом в институте. Она редактировала и корректировала диссертации, отчёты по работе и статьи для публикации в научных журналах. Всем известно, что грамотность выпускников технических ВУЗов оставляет желать лучшего. Даже тот, кто в школе что-то усвоил, терял почти всё, записывая скорописью лекции (там было не до грамматики, лишь бы успеть зафиксировать в тетради смысл произносимого преподавателем). В редакциях научных журналов, куда шли статьи наших сотрудников, с удовлетворением обнаружили, что все материалы, поступающие с подписью Цили, не требуют дополнительной редакторской и корректорской работы. Это они довели до сведения нашего руководства и вскоре Цилю перевели в должность старшего инженера.
Наш отдел
Наш лабораторно-исследовательский отдел (ЛИО) был ведущим в институте. Мы с чистого листа начинали разработку и мы же сдавали готовые изделия заказчику, коим был ВМФ СССР. Первым этапом сдачи были так называемые «стендовые испытания». В присутствии военпредов (военных представителей заказчика, как правило, из воинских частей Ленинграда) мы в испытательной лаборатории института подвергали свои приборы механическим и климатическим воздействиям, имитирующим условия эксплуатации их на корабле. По результатам этих испытаний составлялся «акт стендовых испытаний», разрешающий установку изделий на соответствующий корабль. Как правило, это самый важный этап работы, поэтому мы всякий раз успешное завершение его хорошо отмечали. Чаще всего, это были шашлыки в гоусанских инжирниках на берегу моря. Ящик вина, канистра спирта и ведро бастурмы из молодого барашка на гранатовом соке. Среди множества инжирных деревьев мы нашли одно с кроной, образующей просторный шатёр. Внутри стелили палас, а мясо жарили снаружи. Когда уже и пить, и есть было некуда, кто бежал, а кто полз поплескаться в море. Однажды на одном из таких пикников Малежин стал хвастать, что, когда он был студентом, то успешно участвовал в легкоатлетических соревнованиях. Все начали подзуживать меня, что я не обгоню Малежина. Отмерили примерно сто метров и мы, два переевших и перепивших бомбовоза, приняли стартовую стойку, а Эльбирт и Володя Аванесов (зам.главного конструктора по нашей тематике) изобразили финишную ленту, взявшись за концы штанин чьих-то брюк. Бежали мы очень тяжело и я первый уткнулся носом в ширинку этих брюк. В качестве рефери с нами рядом боком спокойно перемещался тогда ещё молодой специалист, Эльшат Бекиров. Малежин очень расстроился, а Эльбирт его всячески успокаивал.
Иногда ехали в облюбованную Эльбиртом семейную шашлычную в Кировском районе Баку. Там был такой порядок. Стол накрывали без вопросов: гора зелени, пендир, лаваш и бутылка сухого вина. Потом каждый заказывал, кто сколько хотел шашлык и (или) люля (с собой мы прихватывали, конечно, спирт). Эльбирт был всегда душой компании, он умел быть и тамадой, и прекрасным собеседником. До нас дошли слухи, что, когда надо было командировать военпредов для приёмки работ, выполненных в лаборатории Эльбирта, в Ленинграде разгорались целые баталии, каждому хотелось принять участие в наших скромных застольях.
(Продолжение смотри дальше в моём журнале)
