Холера в Крыму

Если не ошибаюсь, был это 1971. В Феодосии готовился к ходовым испытаниям очередной БПК, на котором были установлены наши «КАНАЛы». Помнится,что сроки разработки и изготовления этих опытных образцов были сорваны и по договорённости с заказчиком они были поставлены на корабль без стендовых испытаний. Незадолго до поездки на ходовые испытания я обнаружил допущенную мною серьёзную ошибку в электрической схеме прибора. Раздумывать, охать и ахать было некогда, надо было срочно лететь в Феодосию и делать перемонтаж, чтобы по вине нашего института не были сорваны грандиозные испытания: в море должна была выйти эскадра кораблей черноморского флота. Но был июль месяц – вылететь из Баку на Симферополь срочно было невозможно даже при наличии блата. Максимум, чем могли мне помочь, это дать три билета на Сухуми. Итак, бригада в составе Евгений Александрович Романцов, Борис Степанович Скляров и я, нагруженные инструментами и приборами вылетаем в Сухуми. Мы считали, что главное вырваться из Баку, а там до Феодосии рукой подать, как-нибудь доберёмся. Прилетели и сразу в кассы аэрофлота – оказалось, что на ближайший месяц билетов нет, мы на ж.д. вокзал – билетов нет на ближайшие две недели, мы в морской порт – столпотворение, людей тьма, многие уже несколько суток живут в очереди около касс. Заняли очередь и мы. Сунули в какую-то камеру хранения вещи и пошли знакомиться с городом. Набрели на обезьяний питомник. Получили колоссальное удовольствие. Мы и не подозревали о существовании такого разнообразия этих животных: от размера крупной кошки до почти двухметровых гигантов. Вернулись к кассам, проторчали там до вечера – очередь не продвинулась не на йоту. Решили попробовать как-нибудь влезть на пароход, который отправлялся где-то в час ночи. Пришли на пристань – та же картина, что и у касс, народу полно, а пропускают к трапу строго по билетам. Наше внимание привлекла большая многодетная семья, которая уже несколько суток не могла попасть на пароход: дети, кто плачет, кто спит прямо на полу, родители сидят на узлах отупевшие от усталости. И вдруг подходит к ним какой-то высокий мужчина, что-то сказал сопровождавшим его морякам и они, собрав манатки этой семьи, проводили её на пароход. Мне сказали, что это начальник порта. Мы были тронуты его человечным поступком. Нам, конечно, пролезть не удалось. Был уже второй час ночи, становилось прохладно, а о гостинице нечего было и думать. Нашли несколько картонных ящиков, разложили их на скамейках и промучились до утра в тщетной попытке уснуть. Утром вернулись в безнадёжную очередь. Тут я увидел идущего в свой кабинет начальника порта. Я пошёл за ним и попросил дать мне книгу жалоб и предложений. Он помедлил, попытался выпытать у меня, что я хочу писать, но книгу всё-таки дал. Я написал, что мы, командированные на объкт государственной важности, застряли здесь, но ни на кого не в обиде, так как видим, что творится. Далее я написал, что мы были свидетелями проявления высшей человеческой чуткости со стороны начальника порта, который в хаосе толпы желающих уехать разглядел многодетную семью, находящуюся в критическом состоянии, и тихо, без шума, буднично оказал им своевременную помощь. Заключил я словами, что побольше бы нам таких людей как имярек, что неизвестно, сколько мы ещё проторчим здесь, но как бы то ни было в памяти нашей о Сухуми останется образ этого замечательного человека. Закончив писать, я сразу же вернул книгу начальнику и ушёл к своим в очередь. Через некоторое время он нашёл меня и сказал, чтобы я подошёл к кассе через служебный ход, сказал, что кассирша нам поможет. Действительно мы получили палубные билеты на очередной рейс Сухуми-Ялта. Ночь мы опять продрогли теперь уже на палубе. Утром решили, что кушать пойдём по очереди, чтобы не бросать приборы. Сначала в ресторан пошли Женя и Степаныч. Когда они повеселевшие вернулись, пошёл в ресторан я. Заказал какую-то еду. Жду. Подходит официант и ставит мне бутылку вина. Я говорю, что он ошибся, я не заказывал. А он отвечает, что ошибки нет, что это мне передали вон с того стола. Я посмотрел и увидел начальника порта в компании двух блондинок, который приветливо помахал мне ручкой. Ну что ж, бутылка эта пришлась нам кстати, распили мы её на палубе. Когда мы пришли в Ялту, на Феодосию уже выехать было нечем. Надо было искать ночлег. В переполненной отдыхающими Ялте нам с трудом удалось снять три койки, но не в комнате, а в саду. После двух бессонных ночей эту ночь мы провели как в раю. На следующий день, наконец, добрались до Феодосии. Устроились на жительство мы на теплоходе, который москвичи пригнали в Феодосию, чтобы использовать его в качестве гостиницы. В каютах, конечно же, жили хозяева, а нам отдали трюм, который прозвали «Зал Чайковского». Там было множество раскладушек и матрацев. Нам было лучше, чем москвичам в раскалённых надстройках, нам было чем дышать – через множество иллюминаторов было какое-то движение воздуха. Корабль наш стоял на рейде и каждое утро нас доставляли на него попутными катерами. Я в темпе правил монтажные схемы, а Женя и Степаныч развязывали жгуты, вытягивали ненужные провода и заводили новые по новым адресам. Переделок было много и я, как будто чувствуя беду, старался быстрее закончить свою часть работы. А случилось вот что. В Крыму началась эпидемия холеры. Власти Феодосии переоборудовали одну из больниц в инфекционную и обратились к населению сообщать в милицию о всех, у кого будут замечены признаки холеры (прежде всего, рвота). Я отравился ставридкой и оказался первым клиентом этой больницы (диагноз был – ботулизм). Пришли ко мне Женя и Степаныч и сообщили, что корабль уходит в Севастополь.

Договорились, что они продолжат перемонтаж и на переходе, а я поеду вслед за ними как только меня выпишут. Так и сделали. Выписали меня через четыре дня, к этому времени больница была уже переполнена. Ребята потом мне рассказывали, что в наш пост было паломничество – все приходили смотреть на сумасшедших бакинцев, которые работали на ходу в условиях качки до поздней ночи, и спрашивали, не золотом ли им платят. Вот такие были времена и такие были у нас кадры. Перемонтаж был закончен, проверили мы систему от имитатора и успешно участвовали в ходовых испытаниях.

(Продолжение смотри дальше в моём журнале)

1971

Красавцы БПК