"Большой поход"

«Кроха сын к отцу пришёл и спрос…» И вовсе не спрашивал он. Он поставил уже перед фактом – «Пап, а я записался в школу «юных моряков». И где он только нашёл эту школу. Ведь школа-то находилась на Баилове, а туда добираться надо. Ну, записался, так записался. Очень хорошо. И стал мой сынуля по воскресным дням пропадать с утра. Как же в школу надо. Однажды пришёл с небольшим тючком. «Фланелевка», тельняшка - «морская душа» это маячка полосатенькая, «гюйс» - воротник синий с тремя полосочками. Ушили, подогнали – морячком наш сын стал. Сфотографировали на документы. На удостоверение «Школа юных моряков». Теперь каждое воскресение после занятий в школе мы узнавали что-то новое. Сын рос в моих глазах. Теперь он показывал мне, как вязать морские узлы, а потом ему понадобились флажки. В школе начали изучать флажной семафор. Выстругал деревяшки, мать сшила полотнища. Хорошие флажки получились. И я вместе с ним начал изучать эту азбуку, уже совсем забытую. Ведь в детстве знал её. Размахивал сын флажками, временами в книгу заглядывая, а я прочесть должен был, что написал он. Разное писал - «Пойдём сегодня гулять?», «А я уроки делать не хочу» И всё такое или примерно такое. Потом пришла очередь азбуки Морзе. Вы не знаете, что такое «дай-дай – закурить» или «тё-тя-Юля». Не курящие мы, и тётю Юлю никакую не знаю. И вовсе это не шифр. Просто это мелодия, которая звучит, когда передают ту или иную букву. Телеграфисты мелодии знают и поэтому легко на слух «писанину» принимают. Вся наша квартира в Крепости напиталась этими мелодиями и ритмами. В итоге не выдержал и пошёл знакомиться со школой. Оказалось очень даже интересно. Познакомился с начальником (не больше – не меньше) школы. Молоденький «старлей». Секретарь комсомольской организации флотилии. Бурлаков Евгений. Для меня он стал просто – Женя. Ведь бывая на Баилове, я, скорее всего, встречал его. Но тогда он был один из многих одетых в морскую форму и с погонами на плечах. Не более. Сейчас же он стал учителем и наставником моего сына. И надо было видеть как мальчики и девочки – курсанты (так они себя гордо именовали) менялись от занятия к занятию. Серьёзными становились. Морячки, их трое было, преподавали у них, кто семафорную азбуку, кто телеграфную. И сын понравился одному из них. Много дал ему его наставник. Начал ему радиоэлектронные схемы приносить, читать их научил, паять научил. Мой какую-то солнечную батарею смастерил. Так и остался в «электронике» на всю жизнь. Иногда по баиловской горке лазали, высотки (не дома) штурмовали. Крепли ребятки. Автомат разобрать – собрать ничего не стоило. Быстрее многих солдат справлялись. А Женя-то каждый выходной приходил. Не было случая, чтоб он пропустил бы занятия. Иногда приходил с дитятей своим. Видно доставалось ему дома. А то, как же. Воскресенье, а папа с чужими детьми возится. В один из дней, приходит сын и предлагает в следующее воскресенье на корабле в море выйти. Меня, дескать, начальник приглашает. Кто ж откажется. Неделю ждали. Интересовались погодой. Какая будет. Утром проснулись, а на улице ветер-ветрило. Здорово дует. По таблицам на «свежий» тянет. Интересно пойдём в море? На место сбора, около Дома офицеров флота, не все пришли. Половина, наверное, не пришли. Испугались. Построили ребяток. Начальнику рапОрт отдали. А он то строю и говорит так, мол, и так ребята – ветер, может, не пойдём, в море-то. Загалдел строй – «Пойдём. Не боимся». Вот так строем и пошли к проходной порта. Небольшая проблема с пропуском. На всех курсантов список был, а меня не внесли. Прошёл. По системе – «Он с нами». Удивительно, но пока шли через территорию порта в памяти возникали обрывки воспоминаний. Ведь в своё время с отцом в порту бывал. Узнавал какие-то места, хотя с уверенностью мог говорить, что здесь я не был. У стенки корабли стоят. Ветер рвёт вымпела на мачтах. Длинные такие флаги, а стоят, как будто из картона вырезаны. Норд дует. У трапа ещё раз построили школу. Теперь уже и командир корабля – «А, может, не пойдёте в море?» И опять строй, но уже жалобно – «Пойдём». Потом красивый ритуал поднятия на борт. Командир и начальник школы – под козырёк. Честь флагу. Курсанты с каким-то уважением на борт поднялись. Корабль, хоть и маленький, но боевой. «Пока будем отходить, чтоб никого на палубе не было. Позовём, когда можно будет!»- это командир. «Загнали» курсантов в кубрик, телевизор включили, чтоб не скучно гостям было. В кубрике тесно. Сидят ребята на рундуках. Это и сундук, и место для отдыха одновременно. Где-то под палубой задвигалось что-то. Скорее всего, это вращение гребного вала слышно. Наверху шаги бегущие послышались, это – «По местам стоять, со швартовых сниматься!» Надо же по телику «Неуловимых мстителей» показывать начали. Забыли курсанты и про поход и про море. А их уже наверх, на палубу, на мостик зовут. На палубу в итоге не допустили – скользко. С разрешения командира на мостик поднялся. Ветер кутаться заставляет. Но интересно. Женя, начальник школы, в гневе – «Ну, зачем в море вышли? «Телик» и дома посмотреть могли бы!» Зато командир корабля спокоен – «Ничего, сейчас пройдём (не помню, какую точку он назвал), локатор включим, они ничего смотреть не смогут. Помехи пойдут». Тихо-тихо вытягиваются курсанты из кубрика, разбрелись по кораблю. Спрашиваю у командира – «Снимать-то можно». «Пожалуйста, снимайте, но только не на боевых постах». Где эти посты боевые я и не знаю. Ну и снимал осторожненько, каждый раз разрешения спрашивая. А на командном мостике интересно. Волнение на море тоже где-то баллов на пять тянет. Ветер сдувает пену с гребней волн. А волны в правую скулу корабля довольно прилично стукают. Корабль-то небольшой, палуба почти у самой воды – мокрая. Не то, что волны заливают, но брызги от волн изрядные. А тут как ружейный выстрел. У брезента, которым кормовое орудие закутано, край ветром сорвало. «Боцмана на мостик!» Прибежал матрос. Командир и команды не отдавал, просто взглядом повёл на непорядок, на брезент хлопающий. И пошёл боцман с брезентом воевать. Справился. Закрепил, как положено и пропал где-то под мостиком. А мы оказывается, не просто катаем «юнморов», рандеву у нас назначено. Выполнить такое маленькое, но очень важное и ответственное поручение. Надо где-то там встретиться с другим кораблём и передать им почту и новые кинофильмы. И ещё, что-то из съестного. Когда прошли Нарген, ветер показал кто в море хозяин. Здесь он задул по настоящему. Прошли Шихово. Маленькие – игрушечные, но такие узнаваемые сооружения на пляже. А впереди справа уже и Бакинские уши видны. Две горушки такие – точь в точь как волчьи или добермановские уши торчащие. А прямо против них, моряки на «траверзе» говорят, в море, корабль болтает. Вот к нему мы и должны подойти. Корабль поболее нашего будет, и весь в антеннах. Они у него всюду. Вот к нему и держит курс наш кораблик. Аккуратненько подходит, от ветра и волн за бортом большого прячется. Команда с мостика «Швартовую команду наверх! К швартовке изготовиться». Выскочили на палубу матросы, все в оранжевых спасательных жилетах. На борт «хозяина» (а как его назвать можно) лёгкость полетела. Это тяжесть, к которой линь (не рыба) прикреплён, за которой швартов вытягивается. Притягиваться борта начали, а за борт тут же кранцы опустили. Не как на гражданском флоте покрышки автомобильные списанные, нет - здесь плетённые из верёвок. Боцман, наверное, свободное время команды заполняет, заставляет плести кранцы, коврики и прочую, необходимую в хозяйстве мелочёвку. На корабле много чего плетёного. Борта подтянули, корабли как сиамские близнецы стали. На том корабле тоже швартовая команда на палубе возится и тоже в жилетах спасательных. С нашего, к ним на борт, фильмостат (коробку круглую, с фильмами) перебросили, мешок с почтой и мешок с какой-то провизией. А к нам на борт такой фильмостат (им уже, наверное, надоело это кино смотреть), мешок с почтой (морячки написали письма, а мы отвезём и отправим). У них радость сегодня будет. Письма читать в кубриках, кино свежее посмотрят. Вот, пожалуй, и всё. Нам отваливать можно. А тут, на принимающем корабле, марш «Прощание славянки» врубили. На весь Каспий, наверное. На нашем мостике, по команде командира, сигнальщик что-то отсемафорил. Попрощались! Теперь по левому борту «уши», а потом игрушечный пляж. И ветер в корму задувает. Почти попутный. И до порта быстрее добрались. Курсанты обжились уже на корабле. Видно привычно стало. Некоторым даже «порулить» дали. По низам корабельным - запах кухни вкусный. Кок обед готовить начал. У «юнморов» слюнки потекли. Нагуляли аппетит на морском воздухе. Дома рады будут. Перестала крутиться антенна локатора. Сидят курсанты в кубрике, это чтоб не мешать швартовке. Телик им уже не включают. Тоже правильно, а то забудут домой идти. Приживутся ещё. Прогудел топот ног на верхней палубе, под ногами перестал пол (простите палуба) вибрировать. Причалили. Вышла наша команда – построились. Командир корабля попрощался с «юнморами». Строем дошли до Дома офицеров, а там команда – «Разойдись». Не разошлись курсанты – разбежались. Скорее домой. Мысль только одна – покушать. Много времени прошло с того «большого похода», интересно кем стали эти курсантики наши. Кем стали, где живут? Где Женя-Евгений Бурлаков? Ведь если у него всё в порядке на службе было то сейчас, поди, уже адмирал. А тогда «старлеем» был. Мой сынуля самым младшим в «школе» был и то сейчас уже… А мне достались воспоминания и несколько фотографий. Вот и всё.