МенТВ и ВС представляет - Гадкий утенок

Дорогие друзья с новым годом всех.

Йени, как говорится, Илини Мюбярякь.

И так мы всё ещё в эфире и сегодня новогодний рассказ "Ирония судьбы 3". Вчера я был усталый а сегодня вот вам короткий анонс:

Женя и Надя сели в поезд и поехали жить в Баку. Ипполит в догодку.... Что будет с нашими героями? Будет ли им счастье? Всё это читайте сами ниже а я пошел разгребать тонну привата. Похоже я ошибся и процент любящих меня женщин вырос на 13%.

С новым годом сосайтовцы!

Мент, Джесс, Моника Гадкий утенок. Лика была молода, нехороша собой и глубоко несчастна. 20 лет – и жизнь уже не удалась. Точнее, не задалась, но кто же вникает в такие мелкие подробности? Сейчас она летела домой – из далекого холодного северного города в свой теплый южный. Перелет был длинным, и это не обещало ничего хорошего – просто куча времени, чтоб вдоволь поразмышлять о собственной жизни, о собственной глупости и о собственных мрачных перспективах. В далеком северном городе жил ее, Ликин, муж. Он как бы уехал туда временно – но, как правильно подмечено, нет ничего более постоянного, чем временные вещи. Так что он жил там в общежитии, и довольно давно, и как правильно подозревала Лика, – вполне весело. Она имела возможность убедиться в этом в эту поездку. Муж, судя по всему, много пил, вкусно ел, играл в карты не на фантики, ну и – гулял. Самые разнообразные девицы врывались в его команту без стука, и корчили гадкие мины при виде Лики- сперва возмущенные, а потом и удивленные, когда он объявлял: "знакомьтесь, это моя жена". Лика играла сама с собой в "угадайку" при появлении каждой новой "приятельницы" – вот эта уже спала с ним, или еще только собирается? И выходило, что "уже" – довольно часто. Теперь она летела домой, оставив его наверстывать упущенные за неделю ее визита возможности. На душе было препогано. Лика размышляла о том, как и почему в 20 лет она вдруг обнаружила себя в своей сегодняшней ситуации? Нелюбима, нежеланна, неинтересна. Никому не нужна. А дома - годовалый Тимошка. И почему ей выпало родиться такой – полноватой, неуклюжей, с маленькими бесцветными глазками? А ноги такие толстые, что и джинсы не наденешь, все палятся. Лика пристегнулась в своем кресле (вот еще дурость! Если самолет будет падать – кого спасет этот ремешок?). Пока она возилась, рядом с ней сел парень. Нормальный обычный парень. Поздоровался, представился – Руфат. Явно расположен общаться всю дорогу. Впрочем, и Лика была рада поболтать. Что угодно – лишь бы отвлечься от своих мыслей. Они заговорили. O чем могут говорить двое посторонних людей в самолете, вы спрашиваете? Да обо всем понемножку. Где живут. Где учились. С кем знакомы. Где бывали. Что любят, что не любят. Довольно скоро выяснилось, что у них много общих вкусов – оба любили Алексея Толстого, Фицжеральда, Стругацких, а также хурму, салат оливье, жаркое лето, ветер, передачу "Кабачок 12 Стульев", Аманду Лир, и даже вкус жареного лука. И оба не любили Хемингуэя, Фолкнера, Достоевского, дождь, дыню, борщ и голубцы, Утреннюю почту и Иосифа Кобзона. Болтали легко и непринужденно, смеялись весело и в два голоса. Время не шло, а летело, и Лика увлеклась разговором, забыла о своих неприятностях. Поэтому, когда металлический голос стюардессы объявил, что в их южном и теплом городе – нелетная погода, и в этой связи самолет будет посажен на неопределенный срок в маленьком городке как раз на полпути между севером и югом – то Лика не расстроилась. Их и высадили часов в 10 вечера в маленьком, битком набитом аэропорту. Лика и Руфат держались вместе. Вместе обошли аэропорт и вместе убедились, что все скамейки в зале ожидания плотно заняты, что между баулами и чемоданами не прорвешься, и что никакой еды раздобыть практически невозможно. Вместе они вышли на улицу. До самолета было как минимум 6 часов. Лика и Руфат обошли здание аэропорта, потом пошли по дорожке в сторону автобусной остановки. Остановка была пустой, ни людей, ни автобусов, но зато обнаружилась великолепная стеклянная будочка, а внутри – каменная скамейка. То, что надо! Присели на скамейку. На улице было почти тепло, ни дождя, ни ветра. То ли оттого, что они уже узнали друг друга получше, то ли оттого, что они остались одни, вне толпы – но разговор несколько изменил направление, стал более личным, более теплым и более доверительным. Теперь они говорили не только о работе, о учебе - но и о жизни. Лика призналась, что замужем, что есть ребятенок. Руфат только всплеснул руками – "Еще бы! Чтоб такую девушку и оставили в покое! Я понимаю твоего мужа!" На "такой девушке" Лика не стала заострять внимание – было немного стыдно, как будто комплимент был украденным, принадлежал не ей. Она не считала себя "такой", и грустно усмехнулась про себя – какой добрый, воспитанный парень! Хочет сделать мне приятное! Лике было хорошо. Она попыталась вспомнить, когда ей в последний раз делали комплимент, и никак не могла. Руфату ей откровенно хотелось нравиться. Симпатичный парень, воспитанный, плюс умница – работает в какой-то космической конторе. Она решила прочесть что-нибудь вслух …. Лика всегда любила стихи – с самого детства она легко заучивала их наизусть, и читала хорошо и с удовольствием. Голос взлетал и падал, слова звенели сосульками или стучали мертвыми камнями о мостовую, рифмы бились друг об друга в радостном экстазе, сплетались и расплетались, и сама Лика улетала вместе с прочитанными строчками куда-то высоко. Как на качелях …. Стихи были давнишними преданными друзьями, помогали от всех бед, и их зачитанные томики всегда валялись на всех поверхностях квартиры. Сейчас ей захотелось поделиться этим богатством с Руфатом, который как ей показалось – должен был понять волшебство поющих строчек. Среди других играющих детей она напоминает лягушонка… Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю, …. И ответил мне меняла кратко, о любви в словах не говорят… О доблестях, о подвигах, о славе…. О кто ты? Речь твоя опасна, тебя послал мне ад иль рай?....Я тот, чей взор надежду губит, я тот, кого никто не любит….. Алина, сжальтесь надо мною, не смею требовать любви….. Руфат не прерывал. Лика остановилась сама – почувствовала некое душевное истощение и замолчала. Руфат тоже молчал, и только смотрел на нее. "Вот в книжках на этом самом моменте он должен взять меня за руку" – мелькнуло у Лики в голове. Но он не взял. Они так и сидели молча. Лика смотрела куда-то в пространство, Руфат не отрываясь смотрел на нее. "Скажи, - сказал наконец Руфат – тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какая ты? Какая ты – необыкновенная? Какая ты – удивительная? Какая ты – красивая?" Лика не отвечала. Она опустила глаза вниз, на землю, и только качала головой. Так слушай, продолжал он. " Вот ты читала стихи, а я слушал. Это я не только голос твой слушал – это я душу твою слушал. И душа твоя поет как птица. Мне захотелось тоже обрести крылья и полететь вслед за этой птицей… Ты вообще хоть знаешь, какая ты? Ты хоть понимаешь, что в тебе больше женственности, чем в 10 иных девушках, вместе взятых? Ты хоть знаешь, как ты хороша? Вот эта линия – от уха до подбородка, ты знаешь, как она совершенна? У тебя такие чувственные губы, что меня бросает в дрожь от одной только мысли…. " Лика слушала молча. В груди у нее, как птица в клетке, билось ликование. И страх. И ярость. Сколько раз она смотрела на себя в зеркало с ненавистью! Сколько раз она слышала от мужа комментарии типа " эта Ирада – такая красавица", "какая интересная девушка, эта Марина", "у этой Нарки фигура - закачаешься…." И всегда это было говорилось о ком-то другом, о ком-то недоступно элегантном, хорошо-одетом, с тонкой талией…. Лика слышала это так часто, что о себе она привыкла думать как о дурнушке, которой повезло, что ее все-таки "взяли". "Лучше рано, чем никогда", так откомментировал ее дедушка, когда она неожиданно для всех решила выйти замуж в столь юном возрасте. Она вспоминала все те школьные танцевальные вечеринки, институтские дискотеки первого курса, когда она безнадежно стояла у стены – всегда невостребованной, всегда очевидно не приглашенной, всегда в числе непопулярных девушек, которых парни в упор "не видят," всегда лишь чьей-то подругой…. И вот теперь этот парень, этот Руфат, говорит совершенно обратное всему тому, что было так однозначно ее несчастливой женской судьбой, и с чем она, Лика, давно примирилась….. Она подняла было глаза, но тут же опустила их снова, побоялась, что он прочтет в них - благодарность. Лика плохо помнила, как пробежали оставшиеся до самолета часы…. Плохо помнила, как долетела домой и когда именно она продиктовала Руфату свой номер телефона. Она вернулась домой – больной и счастливой одновременно. Что-то встрепенулось в ней, пробудилось, и возможно это что-то было чувством собственного женского достоинства. Однажды проклюнувшись, это чувство нарастало, и вместе с ним зрело - Решение. Руфат позвонил на следующий же день после приезда. -"Сегодня мне кажется, что ты мне просто приснилась, что таких женщин на свете не бывает. Я хочу, я должен тебя снова увидеть. Давай встретимся. Назови любое место, любой час. Ну хочешь, просто погуляем – в парке или по улицам? Хоть ненадолго, но увидеть тебя!" Колебание было сравнительно недолгим. Лика сделала усилие над собой и отказалась. Понимаешь, – сказала она – я замужем. И я не хочу становиться им, я не хочу врать. Я замужем, и я не могу с тобой встретиться. Пока замужем – не могу. Пока!! Но это уже ненадолго, обещаю!! Дай мне сколько-то времени, Он вернется, я с ним объяснюсь, я от него уйду. И вот тогда мы сможем встречаться. Каждый день! -Ты что, серьезно? - спросил он недоверчиво. – Ты собираешься от него уйти? Ты обещаешь от него уйти? - Да, да и да! И когда я уйду – я тебе сразу позвоню. И она повторила его номер, еще ни разу не набранный, но уже заученный наизусть. Лика готовила себя все время, оставшееся до его возвращения. Она дала себе слово – предоставить ему последний шанс. Последний шанс выправиться, выровнять отношения, просто повести себя по-человечески, просто проявить капельку внимания – к ней и Тимошке. Нет, она не была готова прогнать его сразу же. Но она была готова прогнать его при первом же оскорблении, при первой же попытке скандала, при первой же попытке навязать ей свою волю. Была уже готова предъявить ему счет за все свои выплаканные слезы, за все свои бессонные ночи, за все пережитые унижения. Терпеть она больше не желала –не должна была и не собиралась. Ровно через 4 недели он вернулся. А ровно через 4 недели и два дня (столько ушло на то, чтоб из искры возгорелось пламя, а также на перетаскивание вещей к маме), Лика с замиранием сердца набрала заветный номер. Трубку подняла женщина с недовольным голосом. -Будьте любезны, попросите пожалуйста Руфата к телефону – как можно вежливее попросила Лика. -Его нет, а кто его спрашивает – отозвалась трубка. -Мммм, Это его знакомая. А когда можно перезвонить? -Перезвонить-то вы можете когда захотите, но вот когда он будет – я понятия не имею. Звонят и звонят! Лика вежливо попрощалась. Ну что ж – попробую завтра. Назавтра его снова не было и она оставила свое имя и телефон недовольной женщине. Еще через два дня она позвонила опять, но не стала и разговаривать – просто повесила трубку, услышав уже знакомый женский голос. Слез больше не было. Они все ушли за два дня объяснений с бывшим мужем. Было некое оцепенение, шок. Ей казалось, что она долго уговаривала себя прыгнуть с 10-метровой вышки, и в процессе уговоров ее страшила высота и пустота под ногами. Но в результате момент прыжка оказался не так страшен, как внезапное осознание того, что воды внизу не было. Бассейн был пуст, и дно его пугало своей матовой сухостью. Лика была равно ошарашена тем, что решилась на прыжок и тем, что человек, придавший ей смелости, оказался пустышкой… Но и злобы на Руфата тоже не было. Да, он поманил ее пальцем, да, она готова была пойти на этот мигающий вдали маячок любви….. Да, она ошиблась. Но ведь все, сказанное им, было правдой, пусть ненадолго – но было. Куценькой, но правдой. Лика закрывала глаза и слышала проникновенныый голос "ты – необыкновенная. в тебе больше женственности, чем в десяти иных…" Лика была уверена, что он не врал, что он говорил, как чувствовал, таким голосом не врут!!! И она была благодарна ему за то, что он увидел в ней, такой обычной, - ее, такую необыкновенную. И разочарована тем, что его чувство оказалось столь недолговечным. И конечно, в самой глубине души мерзкий голосок нашептывал ей, что "он просто хотел переспать с тобой! А все остальное - красивые слова, которые он говорит не задумываясь, наверное, всем подряд". Но Лика не прислушивалась к этому голосу. Она давно устала от него. Через неделю, набравшись смелости, она позвонила еще раз – уже так, на всякий случай. На этот раз в воскресенье утром, дабы увеличить свои шансы. После очередного выяснения отношений с его матерью, после долгого ожидания у телефона, она наконец-то услышала его сонный голос. -Руфат! – почти закричала она – это я, Лика! Я обещала позвонить – и вот звоню. -Кто это? –переспросила трубка. - Ааа, Лика! Как ты поживаешь? Как дела? - Господи, ты же слышишь как дела!! Я же звоню тебе – ты понимаешь что это значит? Когда мы увидимся? -Лика, послушай – ты извини, но я как –то…очень занят в ближайшие недели…. Она недослушала. Она просто повесила трубку на рычаг – тихонько, чтоб никто не услышал. Тихонько подошла к кроватке Тимошки. Погладила его тонкие, слипшиеся во сне волосенки. ….. "Оковы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа"….., подумалось ей. П.С. 25 лет спустя хорошо одетая, яркая, уверенная в себе женщина села у окна в самолете. Привычным движением застегнула ремень безопасности (кого к черту спасет этот ремешок, если что-то и вправду случится?) Она летела на международный симпозиум – из своего южного любимого теплого города в другой - далекий, северный, холодный. Она была опытной путешественницей – под головой надувная подушечка, в сумке заготовлены хорошая книжка, зубная щетка и минимум косметики – освежиться на месте, одеяло сложено в ногах. Перелет предстоял долгий. "Когда я последний раз была так далеко на севере?" – вдруг задумалась она. Ее вдруг осенило. Как его звали? – Фуад, Руфат, Фарид, Рауф? И неожиданно, на волне ее памяти, всплыла и затопила ей сердце благодарность к тому человеку, ни имени, ни лица которого она не могла припомнить теперь. Author - Amerikanka П.М.С. Дорогие авторы. Вот новое и очень важное сообщение. Пожалуйста помните что БП не имеет текстового формата. Все тонкости, как наклонный или жирный шрифты, мы не можем дорабатывать индивидуально в каждом журнале. У нас канадский метод - копи и пейст. В этом рассказе я лично все наклонил. Это мой подарок автору на новый год. .