Лыжные войны

Лыжные войны Открыть в новом окне

Эпизод I

Понравилась мне тема отношения бакинцев к зимним видам спорта, и я решил продолжить начинание. Первый раз в жизни я надел лыжи и даже решился на них прокатиться под чутким руководством и наставлениями одного моего товарища, и вы все его очень хорошо знаете, виртуально, конечно. Так вот, в далеком 82-ом году мы оказались по одну сторону баррикад в зимнем заснеженном и гостеприимном ММЦ «Юность» ЦК ВЛКСМ, что существовало в те времена под Минском. Расшифровать полностью это название сейчас не хватает времени и памяти, что значили для Советских людей эти самые аббревиатуры, но на самом деле это был хороший отель разряда «две звезды +», стоявший в сосновом бору на берегу голубого озера, вокруг которого существовала полная инфраструктура зимнего отдыха, включая лыжную базу.

Вняв просьбам товарища о том, что в солнечный зимний день нет ничего лучше, чем прокатиться на лыжах, я дал добро на такой чудовищный эксперимент. Надо отдать должное, товарищ был в этом деле дока, и еще прилично, и главное, правильно экипирован для лыжных прогулок. Единственное, что подходило для таких прогулок из моего гардероба, так это кашемировое полупальто цвета песков Кара-кума и вельветовые джинсы. Второй мой товарищ, который так же выразил желание прокатиться, был одет в строгий плащ фирмы «Тиклас» и в дакроновые брюки. Сам же зачинатель напялил на себя чудесный лыжный костюм с шапочкой, который он назвал почему - то норвежским гарнитуром.

И вот в таком виде мы вваливаемся в полуподвальное помещение лыжной базы, где выдают на прокат лыжи, ботинки, палки мази и еще черт знает, что для такого катания. Приемщик базы сначала не понял, кто все-таки к нему пришел, и, наверно, подумал, что кататься будет один наш зачинатель, а эти двое, наверно, референты или помощники важной комсомольской птицы в норвежском гарнитуре. Но товарищ своим неподражаемым тембром изрек, что нам бы снаряжение. Приемщик вытянул шею, снял очки и спросил: «Этим двоим тоже?» Зачинатель, не моргнув глазом, выпалил: «Конечно, они со мной». И вот, следуя инструкциям Бывалого, мы напяливаем на себя ботинки, по его совету наносим нужную мазь, подбираем себе палки по размеру и через полчаса готовы к рекордам на благо нашей Родины.

Ну, а что было дальше, нужно представить себе так. Солнечный зимний день, лес, лыжня, на лыжне первым стоит Бывалый, за ним тип в полупальто, а дальше мужичок в «Тикласе» с подвернутыми полами. И вот долгожданный старт. Лыжня пошла в горку, и начались первые приключения. Лыжи убегали назад, палки разъезжались в разные стороны, было дикое желание их отбросить и помогать себе руками, но громкий глас Бывалого делать это категорически запрещал. И тут случилось самое страшное, лыжня пошла на спуск. Как Бывалый успел отскочить, ума не приложу, но новички лихо проехали спуск на одном дыхании, взлетели на другой пригорок и уже на следующем спуске поняли всю глубину своей ошибки. После второго спуска лыжня соединялась с другой лыжней и шла в крутой вираж, на котором мирно катались мастера и кандидаты этого вида спорта. У меня вырвалось с хрипом: «Лыжню!!!» так громко, что все из них поняли, что этот эшелон сам остановиться не может, и лучше дать ему дорогу по-доброму. Ситуацию усугубляло еще и отсутствие рядом нашего инструктора. Т.е. как кататься на лыжах, он успел нам объяснить, а вот как останавливать этот процесс, не успел. Пролетев эту ложбину со скоростью снегохода, мы вылетаем за пространство лыжни и через кусты, пни, и прочий бурелом приземляемся, точно каждый в свой сугроб. С момента старта прошло 10 минут. Мировой рекорд по попаданию лыжников головой в снег был побит бакинцами. Пальма первенства до этого принадлежала, наверное, гонщикам из Бурунди.
Весь инвентарь, я имею в виду лыжи, палки и ботинки, был поврежден без надежды на какое-нибудь восстановление. Наш инструктор подъехал минут через пять и своим неповторимым тембром произнес, что за ущерб нужно будет заплатить. Ущерб нашего здоровья и то, что мы чудом остались живы, он проигнорировал полностью.

Но это еще не все! Когда мы вернулись с этими обломками к приемщику, то выражение его лица напоминало лицо ребенка, у которого кто-то сломал его любимую игрушку. Он лихорадочно стал щелкать на счетах, подсчитывая ущерб, нанесенный лыжной базе, и через целую вечность произнес: «С вас 143 рубля в ценах реформы 1962 года». Наступила пауза: Бывалый скучно рассматривал потолок, я, как Киса Воробьянинов, судорожно подсчитывал резерв моего бумажника, а товарищ уже решил закладывать чудо-плащ «Тиклас». С видом крепостных, которые выкупают себе свободу, мы наскребли нужную сумму и траурной процессией потянулись в отель. По дороге Зачинатель, почему - то предложил завтра посетить ближайший конный завод с целью покататься на лошадях. Кто - то из нас грустно спросил: «А сколько стоит племенной конь?» Зачинатель, почему - то не ответил.



Эпизод II

Второй раз в жизни я надел лыжи в Советской Армии. Ну, так вот, если кто из вас видел армейский вариант этого спортивного снаряжения, то был бы крайне удивлен, как здорово это отличается от гражданских лыж. Ну, во-первых, креплением. Оно сделано из двух резиновых полосок от старой автомобильной камеры и прибито крупными гвоздями в древко. Надевать все это надо прямо на солдатские сапоги! Потом размер самих лыж просто поражал воображение - это два таких бревна шириною с лыжи снегохода! Но самое последнее - это палки разной длины и с механизмом суппорта от колеса танка. Все представили?

Так вот, надо было на этом чуде технике пройти 11 км по опушкам леса, где еще были мины и схроны Второй мировой войны. Мало того, за спиной катится старшина роты, здоровенный краснощекий прапорщик-карел, на шикарных лыжах фирмы «Фишер» в огненно - красном костюме «Адидас» и всех отстающих тыкает палкой, вернее, остро заточенным концом в лангетную часть.

Естественно, последним, отстающим был я. Мои лыжи из-за чуда крепления постоянно выпрыгивали и катились впереди меня, так что приходилось их довольно часто догонять, напяливать крепление и уворачиваться от сабельных атак старшины. Но самое страшное было то что, работать палками (какое словосочетание, однако) не представлялось возможным по причине их разной длины - одна заканчивалась у подбородка, другая - чуть ниже колена. Если лыжня уходила под косогор в сторону малой палки, то это было счастьем, толкаться было очень удобно, и отрыв от старшины составлял уже метр. А вот если в обратную сторону, то пока преложишь палки, пока вернешь темп, в миг получишь восемь колотых ран в ту многострадальную часть.

Вконец озверев, как раненый зверь, я, мобилизовав все силы и вспомнив наставления Бывалого из первой части, ускорил темп передвижения что есть силы. Отрыв от старшины составил два метра, ровно столько, чтоб его фехтование осталось вне зоны досягаемости. Это его сильно озадачило, и он прибавил в скорости. Я в свою очередь так же. Он еще больше. Я изо всех последних сил. Как пронеслись эти 11 километров, страшно вспоминать. Но когда я вышел на финишный спурт (это метров 200 по стадиону нашей части), то, по словам очевидца, моего дружка Мишки-Москвича, мастера спорта по лыжам, у меня четко прослеживался "Коньковый ход" с высокой амплитудой, свойственный только скандинавским гонщикам. Полы шинели, закатанные под ремень, были набиты снегом, шапка набекрень, рожа красная, и сзади запыхавшийся так же старшина на «Фишере» с криками: "Вот мля, можете, когда захотите!!" На финише я рухнул как подкошенный и дышал как загнанный мерин. Старшина, однако, тоже свежестью не отличался. И посмотрев на мои мучения, ехидно так сказал: «Второй раз на лыжах, говоришь?»

Ну, как мне после этого не любить лыжные гонки? И когда смотришь репортажи по телеку и видишь, как наши проигрывают, я сам себе говорю: «Вам бы нашего старшину на хвосте! Вы б там все бы повыигрывали». Почему сам себе? Да никто и не знал об этом до сих пор!