Девушка из разноцветных яблок. Борис Мирза.

ДЕВУШКА ИЗ РАЗНОЦВЕТНЫХ ЯБЛОК

Когда-то давно, на самой окраине Москвы, там, где кончались асфальтированные дороги, рядом с еловым лесом с одной стороны и большим яблоневым садом с другой, располагался совхозный рынок. Это был ряд металлических серых столов с подведенной к ним водой и большими стоками-желобами. Наверно для того, чтобы мыть фрукты и овощи.
В октябре рынок уже не работал, из людного торжища он превращался в заброшенное, пустынное место. Вода уже не текла из кранов. Остатки битых яблок в ящиках догнивали окончательно. Пустота и тишина.
Вот туда мы и бегали с одной странной девочкой из соседней школы.

***
Я познакомился с ней на улице, потому что имел романтическую привычку гулять в одиночестве и мечтать. Мне нравились новые высокие башни на окраинах. Вечерами в квартирах зажигался свет и я мог представлять тех, кто живет там. И как они живут. И...
- А там кто-то живет?
Я обернулся и увидел ее. Она была чуть постарше. Мне было тринадцать. А ей четырнадцать. Но одета она была еще совсем по-детски. Бледно-красное платье в маленькую белую клеточку, коричневая мальчишеская куртка и сапожки с двумя ремешками и застежками сверху, из ближайшего магазина, какие носили многие девчонки в ту осень...
- Конечно, кто-то живет. - ответил я. Мне было тревожно и одновременно интересно. Опыта общения с девочками один на один я не имел.
- Я спросила, ждешь ли ты кого -то? Кто-то должен выйти? Ты все время смотришь на окна.
Я не знал как ответить. Ее лицо привлекало и отталкивало меня. Оно состояло из двух половин. Да, я знаю, что любое лицо состоит из двух половинок, но в ее случае это были две столь разные половинки, что из них не составлялось целое лицо. Одна половина казалась вполне обыкновенным живым девчачьим лицом, а со второй что-то ужасное случилось. Вторая половина была мертвой. Все черты как будто те же, но неподвижные и чуть опущенные по сравнению с другой половиной. Особенно губы. Уголок губ, загнутый вниз. Мертвый уголок.
Когда она говорила, то жила только левая часть лица, а правая оставалась почти неподвижной и печальной...
- Ты смотришь на меня. Я уродина? Настолько, что ты даже не слышал что я спросила?
- Нет! Я слышал. Я просто представляю то, как живут там люди. Фантазирую их жизнь. Думаю, например, что вон в том окне, в той квартире, сейчас день рождения. И у них такой треугольный, как пирамида, торт со взбитыми сливками и клубникой...
Я говорил бы бесконечно, лишь бы скрыть то, что она разгадала во мне. Да, ее лицо было неприятно отталкивающим и ,да, первое слово, которое возникло у меня, было "уродина".
Я говорил бы бесконечно, но она прервала меня.
- Это такая болезнь. И это не болезнь лица, а головы... но врач говорит, у меня есть возможности для жизни.
- А отчего такая болезнь?- спросил я, стараясь не смотреть ей в лицо.
- А отчего бывают все болезни?
Я задумался. Точного ответа на такой странный вопрос я не знал. Вот, например...
- Не знаю, - сказал я, - вот, например, если ходить осенью с мокрыми ногами, возникнет простуда. Если есть только конфеты и газировку и начать курить, может быть язва...
Я остановился, потому что понял, что она не очень слушает меня.
- Ты любишь гулять один, смотреть и представлять...
- Да.
- Я тоже. Хочешь будем гулять одни вдвоем.
Меня поразила эта странная формула: одни вдвоем. Я задумался.
- Не бойся. Никто тебя не увидит со мной. Мы будем гулять далеко. И ты расскажешь мне то, что представляешь. Я покажу тебе одно место...
- Я не боюсь. - ответил я.
- Боишься конечно. Ничего такого в этом нет.
Она была права. Меньше всего я хотел, чтобы нас с этой девочкой увидели вместе. Слухи распространялись быстро и мне никак не оправдаться, когда в школе объявят, что я гуляю с уродиной. В слово "гуляю" обязательно бы вложили тот самый тревожный и сладкий смысл, о котором мы с ребятами рассуждали, рассматривая самодельные карты с обнаженными тетками вместо обычных мастей...
- Не боюсь. - Сказал я.
- Упрямый. - улыбнулась она одной стороной лица. - Нас никто не увидит, потому что мы будем гулять в таком месте, где никого-никого нет. Там ты сможешь рассказать, а я смогу слушать. Хочешь?
- Хочу.
- Тогда смотри. Завтра встретимся за кругом, там, где конечная у шестьсот восемьдесят второго...
- Хорошо.
- Я покажу тебе необычное место. Там уже тебя со мной никто не увидит....
Я кивнул, а она назвала время встречи и мы попрощались. Домой я бежал счастливый, сам не понимая почему.
Возможно просто потому, что на этой земле, появился кто-то, кому интересны мои фантазии про людей.

***
Когда-то давно, на самой окраине Москвы, там, где кончались асфальтированные дороги, рядом с еловым лесом с одной стороны и большим яблоневым садом с другой, располагался совхозный рынок.
В начале октября еще совсем тепло.
И гулять по яблоневому саду, рядами тянущемуся до самого леса было хорошо.
То, что издалека кажется ровным и одинаковым, вблизи оказывается разнообразным, необычным, неповторимым. Сколько раз я убеждался, что если приблизить любой предмет, он теряет однообразность и становится единственным и волшебным. Вот мы подходим к яблоне, одной из ряда одинаковых яблонь, и она оказывается совсем не похожа на другие. Длина веток, их расположение, изгибы, все это...
Вдруг начался осенний дождь. Он пошел так быстро, и неожиданно ниоткуда, будто кто-то вверху открыл кран. Крупные, холодные капли...
- Бежим! - крикнула она. И, схватив меня за руку, побежала.
До этого дня я никогда не бегал с девчонкой за руку.
А когда мы забрались под рыночный стол и слушали как стучат капли, она сказала:
- Теперь уже можно отпустить руку.
И я отпустил.
- А ты всегда делаешь-то, что тебе говорят? Или тебе неприятно было держать меня за руку.
- Нет. - ответил я. - Не всегда.
Она выпустила мою руку и повернулась ко мне. На этот раз я смотрел на нее не отводя глаз.
Правой рукой она закрыла мертвую часть лица. И произнесла:
- Видишь?
Я было хотел переспросить, что я должен увидеть, но мгновенно понял и сам. И от этого понимание у меня пересохло во рту так, что я едва смог разлепить губы:
- Какая ты красивая! - прошептал я.
- Ты видишь?
- Вижу!
- Это мой фокус.
Это был ее фокус. В последствии я множество раз изучал половины своего лица. Да. Она верно объяснила, они разные. Фокус состоит в том, что одна половина лица добрая, а другая злая и, возможно так у всех людей, но не у нее...
- Какая ты красивая! - Повторил я.
Она все не отнимала руки от лица. И смотрела на меня одним глазом. И во взгляде ее и улыбке чувствовалось что-то торжествующе блестящее, чего я никогда не видел ни у кого раньше.
- Как это случилось? - Спросил я и сразу пожалел об этом.
- Папа толкнул.
- Толкнул?
- Да. Он не нарочно. Вернее нарочно, но ... - она убрала руку и отвернулась.- Он хотел оттолкнуть меня, но не хотел чтобы я так ударилась. Он был пьяный, как всегда. И ругался с мамой. И решил уйти от нас, потому что мама его достала, "достала орать"... он пошел в коридор, а я бросилась за ним и схватила за плащ. Я его очень любила. Но он решил уйти и оттолкнул меня. Слишком сильно. Случайно.
- Ты ударилась?
- Огого как. Виском об полочку, где телефон стоял. Я высокая была, мне шесть лет было.
- И сразу лицо онемело?
- Нееет! - Она вдруг улыбнулась. - Сразу я увидела этот сад. Будто я по нему бегу а из меня летят яблоки. Мы с мамой часто ходили сюда гулять. И вот, представляешь ,сначала чернота а потом я бегу по саду и из правой стороны головы и руки у меня летят яблоки. Много. Красные, заленые, желтые... и падают... и тогда я закричала: "Мама! Я сейчас вся высыплюсь"... сейчас вся высыплюсь... яблоками на землю, хотела сказать я. Но сказала просто , высыплюсь...
- А дальше?
- В больнице спасли. Говорили жизни не угрожает. Мама подруге по секрету от меня сказала, что может лучше бы и не спасали.
- Как? - я так вскрикнул, потому что, не верил, что взрослые способны на такое злодейство.
- Кому я такая буду нужна.
- Не понимаю.
- Поймешь потом. Когда повзрослеешь.
Я опять взял ее руку.
- Когда я повзрослею, ты мне будешь нужна.
- Ничего себе. Это потому что ты умеешь видеть необычное в простых предметах?
- Да.
- Или потому что ты маленький врунишка?
- Нет. Я уже взрослый. Я могу всем в школе рассказать, что мы гуляем! Я сам не понял, как это вырвалось у меня. Но я верил, что смогу. Смогу быть тем самым, из-за которого эта девочка с лицом из двух половинок, эта девочка состоящая из разноцветных рассыпающихся яблок, эта полу-красавица , поймет, что она осталась жить ненапрасно...
- Хочешь, я поцелую тебя красивой половиной? - спросила она и ,прикрыв часть лица рукою, опять посмотрела на меня.
- Хочу,- прошептал я.
- Хорошо. Только не тяни губы.- Она усмехнулась.- Для первого раза можно и в щеку.
И она несколько раз нежно дотронулась губами до моей щеки и мне показалось, что если бы я тоже состоял из разноцветных яблок, как она, то я бы распался на множество плодов и лежал бы под рыночным столом так, что меня никому не собрать...

***
Когда-то давно на самой окраине Москвы, там, где кончались асфальтированные дороги, рядом с еловым лесом с одной стороны и большим яблоневым садом с другой, располагался совхозный рынок.
Теперь его нет. На том месте нету ни сада, ни леса. Там высотки и супермаркет.
Я многое понял, когда повзрослел. И почти разучился видеть необычное в простых вещах.
Но неизменным остается одно. С тех пор я не боюсь сказать вот что.
На том самом месте, я гулял с девочкой, которую все, даже родители, считали уродиной. Я гулял с той девочкой, которая была удивительной красавицей.
Я гулял с ней и боялся, что она вот -вот рассыпется и окажется около моих ног.
Множеством разноцветных яблок...