«Киевские рассказы»

                                                    Вагон «Баку-Киев».

Нас в купе собралось столько, что даже повернуться было нельзя.

Вещи разложены, раскиданы по местам дорожного хранения, провожающие никак не могут уйти и всё сидят и сидят на диванчике в купе.

Прошёл проводник – Провожающие… прощайтесь…. Покиньте вагон.

Теперь и купе рассмотреть можно. Два места наши. Внизу диванчик, обитый дерматином, а на втором этаже диванчик откидной. Окно, перед окном столик, под столиком лестничка, чтоб можно было наверх подниматься. Окно на всю свою площадь открывается, а вверху решёточка, чтоб спящий на верхней полке ненароком в окно не выпал. 

Тренькнули буфера, дернулся вагон, сначала в одну сторону, потом тихо-тихо покатился. За окном провожающие бегут, руками машут. Прощаются.

Дальше за окном всё привычное. Протиснулся поезд между станционных строений, дальше город открылся. Теперь справа надо посмотреть там будет аэродром. Интересно посмотреть, как самолёты взлетают и садятся. Это я столько раз видел и перевидал.

Баладжары…. Мост длиннющий, люди на нём. Сколько раз по этому мосту ходил и я.

А дальше пошло незнакомое. Не то что незнакомое, но виденное в позапрошлом году и уже забытое.

Вагон колёсами постукивают, покачивается.

Он старый, ещё довоенный, деревянный и даже поскрипывает как старичок.

Знаю, что слева будет Бешбармак. Чтоб его увидеть надо к окну пригнуться, а то он полностью в окно не поместится.

Всё такое скучное и неинтересное. Интересное будет позже, это когда поезд через лес поедет.

Деревья вплотную подходят к путям и на некоторых следы от пара. Паровоз выпуская пар листву деревьев обжигает, оставляя на листьях болезненные следы. Многие, очень многие деревья увиты какими-то ползающими растениями, как в джунглях.

Темнеет, но надо дождаться, когда море в последний раз появится. Это будет уже после Махачкала.

Попрощались с нашим морем.

А тут и проводник наш форменный китель снял белую куртку надел и пошёл по вагону – Кто чаю хочет, кому чаю?

Прошёл один раз, пошел по второму. Теперь у него уже другое – Кому налить? Кому повторить?

Кто первый раз пьёт, а кто-то и повторяет.

Тётушка стелет наши постели. Не знаю почему, но тогда мы с собой взяли и простыни, и наволочки.

Ранее ---ранее утро.

Под полом начинает скрипеть, вагон тормозит и останавливается. За окном, в щёлку через штору, виден большой вокзал. Мороженщицы ходят – Минводы. Говорят, здесь самое вкусное мороженое во всём Советском союзе.

Сосед, что напротив меня, тот самый с верхней полки, выскакивает на перрон. За морожкой побежал.

А наш вагон вдруг двигаться стал. Вокзал убежал из моей щёлки, и стало вдруг страшно за соседа – а вдруг останется.

Но вагон туда-сюда покатали, повозили, звякнули буфера и теперь между вокзалом и нашим вагоном вдруг встал поезд, который нас привёз.

Нас прицепили к другому. Это уже интересно. В прошлый раз такого не было.

Мы тронулись раньше, и сосед купейный прибежал. У него термос такой с широким горлышком, не такой как у нас с братом. Натолкал полный термос морожки и потом всю дорогу обжирался.

К вечеру через мост поехали. Мост длинный и его железяки мимо окон вверх и вниз бегают. Внизу река и лодки какие-то на реке, и тетя сказала, что это Дон. 

Большой, ну очень большой вокзал. Это Ростов. И поезд долго должен стоять. Паровоз водички должен попить, а может и поменяться. Меня дальше ступенек вагонных не отпускают. Покрутился рядом с вагоном, да и залез обратно на свою полку. Оттуда тоже самое видно.  

Тронулись и совсем недолго проехали, а слева море. Азовское море…. 

Оно как тельняшка. Только белые полосочки есть, это волны, украшенные пеной, а вместо синего или чёрного грязно-коричневый.   Прямо под колёсами вагона, где-то внизу волны, набегают на пляж, лодки, вытащенные на берег, сети на кольях и домики с садиками.

Вдали через море дымы. Мне объяснили, что это город Жданов, а дымы так это металлургический комбинат.

А потом пошли чудеса, с точки зрения мальчишки, живущего после войны. Сожжённые пристанционные постройки, сгоревшие танки без башен вдоль полотна.

И название станций вызывающие немой восторг: Матвеев курган, Иловайское, Ясиноватое…. Было в этих названиях что-то очень уж знакомое, знакомое по книгам, знакомое по кино. Пятихатки…. Интересно, а почему Пятихатки, может их больше или меньше. Вот ведь назвали люди.

Все эти названия на бумажке в рамочке. На ней все станции записаны и когда поезд прибывает на неё и сколько стоять будет. Если долго, то можно было сбегать и посмотреть на паровоз, но его чаще всего отцепляли, и он уходил по воду. А пассажиры в основном бегали за угол станции, там, где в заборе доска оторвана, на базар или рынок. Потом возвращались, а в авоськах еда разная. Курочка или картошечка молодая варённая, банки с ряженкой или простоквашей.

Напротив, листочка того, в простенке между дверьми стоп кран. Рядом с ним и тоже в рамочке кары всякие записаны если этот самый стоп кран дёрнуть.

Но никто стоп кран не дёргал. Зато было другое событие. Соседка напротив, та, которая с ребёнком на нижней полке. Вот она и совершила…. Нет, не было ничего такого с точки зрения обывателя. Просто она пообедав и покормив ребёнка остатки решила выбросить в окно.  Окно открывалось полностью, поэтому проблем не было. Можно, конечно пойти и в мусорный ящик, тот что напротив туалета находится, выбросить, а в окно оно интереснее. Открыла она окно, выбросила, то что хотела и ещё даже вытрясла, чтоб без остатков было. Только минут через пяток бежит начальник поезда нашего проводника прихватив.   Оказывается, скатёрка была ярко красная. Вот вокруг этой скатёрки и разгорелся скандал. Любой красный на железной дороге это тревога, вот машинист углядев красную пелёнку и забил тревогу. Ничего обошлось. И для пассажирки, и для поезда.

Потом был Днепр и мост через него. Поезд медленно, очень медленно втягивался на мост, а перед мостом, под грибком стоял часовой.

И так было перед каждым мостом.

Большой вокзал – это Днепропетровск.

А потом пошли такие весёлые названия, просто восторг. Тем более про эти городки мне много тетя рассказывала: Знаменка, Фундуклеевка (разве не чудо).

А уж потом –Фастов и дальше только Киев. Всё. Приехали.

Уже от Фастова нас дождь сопровождал, а нас никто не встречал.

Вообще-то странно. Обычно посылалась телеграмма – «Встречайте такого-то зпт поезд такой-то тчк».

Дотащили мы свои вещички до таксишной стоянки. Стоим ждём. Мужик подваливает – Куда надо? 

- Караваевские дачи!

- Пошли!

К машине его подошли, а там уже один пассажир сидит.

- Так занято уже!

- А он по дороге выйдет.

Поехали…. Тётушка всё головой вертит – куда мы едим не поймёт.

Мужик действительно по дороге вышел.

- Ну вот теперь с ветерком!

Тётушка водиле – А вы куда нас везёте? Вот здесь надо было повернуть, а вы?

Видно шофёр совсем этого не ожидал.

Доехали мы тогда, остановились на какой-то сельской улице.

Вышли, наш багаж разгрузили, таксишник рвану и уехал.

- Ну вот и приехали. Мой кузен здесь уже бывал, а для меня всё в диковинку, всё внове.

Нагрузились мы багажом своим и пошли вдоль забора, за которым сад и в глубине дом.

Под ногами песок дождём прибитый, корочкой прикрытый и весь в крапинках от капель дождевых. Идём, а корочка проваливается, похрустывает.

Дальше встреча.

- А чего же телеграмму не дали? Мы бы встретили.

Телеграмму принесли всё-таки…. Под вечер. Это уж, когда мы все за столом сидели.

Почти официальная часть встречи закончилась, кузен и говорит мне

– Пойдём я тебе всё покажу.

И мы пошли.