«С любимыми не расставайтесь» Александра Володина

Читаю пьесу Володина «С любимыми не расставайтесь». Она написана в 70-е годы. Там есть сквозной сюжет – двое развелись и тоскуют друг по другу – и параллельно множество разводящихся пар, объясняющих в суде свои мотивы. Очень много смешного и трогательного: слова, обороты речи, ситуации, оставшиеся в прошлом (ведь 70-е – уже прошлое). И большая доля абсурда, как всегда у Володина: помните, как в «Старшей сестре» у героини Дорониной начинается истерика или как в фильме «Дочки-матери» девушки вскакивают ночью с кроватей и танцуют. Приведу несколько цитат.

Судья. Лавров, вы когда-нибудь задумывались, что значит для человека любовь, семья?

Митя. Не задумывался.

Судья. Это уже не легкомыслие, а какой-то цинизм, наплевательское отношение к жизни. Да не только к своей, а к жизни своих будущих детей, будущего поколения. Вы когда-нибудь задумывались, что у вас могут быть дети?

Митя. Нет.

Судья. Лаврова, а вы как считаете, почему ваш муж настаивает на разводе?

Катя. Он считает, что я ему изменила.

Судья. Он правильно считает?

Катя. Это не имеет значения.

***

Митя. Там все инженеры оказались с высшим образованием.

Ирина. А ты не заметил, там половина были дураки? Один сидел в углу умный, так лучше бы тоже дурак был.

***

Судья. Когда у вас начались нелады? Почему?

Козлов. Один раз задержался на сорок минут с группой своей…

Козлова. Я за него волнуюсь. Жду, меня трясет всю, когда приходит, я плачу. А он предпочитает отмалчиваться. А как-то проучить его, не разговаривать, например, по неделе, я не могу.

Судья. А вы что скажете, ответчик?

Козлов. Я считаю, жить надо нормально. Один раз пришел поздно — она царапаться! Предупредил: буду все время поздно приходить. Постоянно подозревает — не верю я тебе. Меня это злило. Было один раз основание. Так я же сделал выводы. Подала заявление, даже не ожидал. В суд, и все!

***

Судья. Причина расторжения данного брака?

Лариса. Он не работает, не учится и мне не дает. Меня всячески унижал, жили мы плохо. Говорил, что я проститутка, что он меня за три рубля купил. Разве можно так. Потом все эти оскорбления, которых я совершенно не заслужила… Вообще он не любит меня.

Судья. Но вот он утверждает, что любит вас.

Лариса. Нет, он меня не любит.

Керилашвили. Нет, люблю, и ты это знаешь!

Лариса. Нет, не знаю.

Керилашвили. Ты знаешь через моих звонков, которые я тебе звонил!

***

Ирина. По-моему, ты не только боишься поверить, что я тебя люблю. Ты все еще боишься поверить, что и ты меня любишь. Я ведь от тебя ничего не требую. Хочешь, будем, как в школе, дружить. Хочешь, будем, как за границей.

***

Судья. Сколько лет состоите в браке?

Никулин. Двадцать четыре года.

Судья. Двадцать четыре года. Что же у вас сейчас случилось?

Никулин. Мы пришли к выводу, что настоящего чувства между нами нет.

***

Судья. Миронов, причина расторжения брака?

Миронов. Нет ничего общего.

Судья. Когда детей рожали, было общее? Две дочки у вас. Мир-то будет между вами?

Миронов. Об этом не может быть и речи. Если бы она воспитывала детей более по системе. Она же воспитывает их так, что результаты плачевные. Дочки не имеют ко мне никакого авторитета. О чем я ее недвусмысленно предупреждал.

Судья. Ну, авторитета можно добиться только лично, а не посредством жены… Миронова, муж изменял вам?

Миронов. На данном этапе никем не увлекаюсь.

Судья. Когда вступили в брак? Миронов затрудняется ответить. — Это была та счастливая минута, которая не оставила следа в вашей памяти?… Миронова, в брак вступили когда?

Миронова (улыбнувшись). Двадцать третьего августа тысяча девятьсот семьдесят первого года.

Судья. Любили вы друг друга прежде?

Миронова. Не знаю, сошлись по любви.

Судья. Миронов, вы настаиваете на расторжении брака?

Миронов. Настаиваю. Мы с супругой не соответствуем ни по культурному уровню, ни по чему. У меня совершенно другие интересы. Я книги люблю, музыку. У меня образование девять классов.

Миронова. Они все с образованием — и он, и отец, и мать. Вот они меня и доводят. Как атаманы на меня, как атаманы. Я для них никто, призрак.

Судья. Миронов, может быть, вы возьмете на себя обязанность привить жене любовь к искусству?

Миронов. Не обещаю.

Судья. Почему?

Миронов. Мне будет тяжело. Я не хочу быть пьяницей, а она заставляет.

Судья. Как?

Миронов. Денег не дает. У кого-нибудь позаимствуешь и с горя напьешься.

Судья. Две дороги перед вами: быть главой семьи, радоваться, что у вас растут дочки, жена счастлива. И другая дорога — злодейка с наклейкой. Подумайте, может быть постараетесь вернуться в человеческое состояние?

Миронов. Нет.

***

Судья. Вы утверждаете, что Шумилов ругался нецензурно.

Шумилова. Ругался.

Судья. Это было просто, может быть, ругательство? Или именно нецензурное?

Шумилова. Это именно нецензурное.

Судья. Ну, ругательства бывают разные. Например, в газете или в книжке это может быть напечатано?

Шумилова. Нет, в газете это не может быть напечатано.

Судья. А вы не можете точнее сказать? Может быть, это было слово, скажем, "изверги"?

Шумилова (обиделась). Я могу разобраться, что цензурное, что нецензурное! Извините меня, но он меня по-всякому склонял.

Судья (Шумилову). Вот ваша жена говорит, что в квартире вы ругаетесь нецензурной бранью в разное время суток.

Шумилов. Это было. Но я, правда, выругался про себя.

Судья. Про себя. И никто не слышал?

Шумилов. Возможно, что она и слышала.

Судья. Как же она могла услышать? Ведь разговорной речи у вас не было?

Шумилов. Нет, возможно разговорная речь и была.

Судья. Жена утверждает, что вы бьете ее в местах общего пользования. Бросили в нее чайник. Вы подтверждаете это?

Шумилов. Частично. Чайник я бросил просто ради интереса. Просто в пол. Другой раз я ее толкнул ногой в бедро — только лишь из-за ребенка исключительно. Так как портит его своим воспитанием.

Судья. Почему-то вы воспитываете ребенка только в пьяном состоянии. Утюг вы хватали?

Шумилов. Хватал.

Судья. Зачем?

Шумилов. Просто подержать.

Судья. Гладить вам надо было, что ли?

Шумилов. Гладить мне не надо было.

Судья. Кто у вас отобрал утюг?

Шумилов. Соседка.

Шумилова. Расскажи, как ты на мне рубашку изорвал!

Шумилов. А рубашку я изрезал потому, что были повседневные упреки.

Судья. Пьете?

Шумилов. Выпиваю. Но никогда не валялся и не был никем подобран.

Судья. Мир-то будет между вами?

Шумилов. За последнее время скандалов не было. Ну, ударил я ее один раз.

Судья. Когда?

Шумилов. Число точно не помню. В общем, день рождения ее был.

***

Судья. Когда вы прекратили сожительство с женой?

Он. В шестьдесят девятом году.

Судья. В каком месяце?

Он. Не помню.

Судья. Значит, летом или зимой, ничего не помните? Когда же это произошло, этот ваш трусливый поступок? Он молчит. — Просите разделить имущество?

Он. Да.

Судья. Что приобрели за период совместной жизни?

Она. Диван-кровать и цветной телевизор.

Судья. На что претендуете?

Она. На телевизор.

Судья. Согласны отдать телевизор?

Он. Согласен.

Судья. А вы на что претендуете?

Он. На диван-кровать…

Извините за длинноты, надеюсь они стоят того, чтобы прочесть, на большее не претендую…