Никто не верил, что слон станет тигра за хвост таскать. М. Запашный .

Никто не верил, что слон станет тигра за хвост таскать.

Беседовал журналист Алексей Филиппов. Вы знаменитый дрессировщик, глава Росгосцирка, член известной цирковой династии, которой сто двадцать лет. И все это время рядом были тигры? — Дрессировщиков (как и цирковых людей) среди Запашных не было: цирковое родословие мы ведем по маме. Ее отец был музыкантом, дирижером циркового оркестра (по тому времени — балаганного). А еще музыкальным клоуном-эксцентриком. дед носил псевдоним Мильтонс, и чем занимались его родители, ведает только Бог, — он последний, ко го мы знаем, но в прежние времена в цирке не мог появиться человек со стороны, У отца хранились старые документы, где шла речь о наших предках, все пропало в войну, во время блокады Ленинграда. Мама была гротеск-наездницей, жонглером, акробатом, воздушной гимнасткой... А наш отец грузчиком в порту города Ейска, что на Кубани. Там его и нашел Поддубный: он собирал крепких молодых ребят и делал из них борцов. Французская борьба проходила в цирках, где папа с мамой и встретился. Первого ребенка мама родила в 16 лет — а всего в нашей семье пятеро братьев и сестра. На фото: мама с четырьмя моими братьями и сестрой Нонночкой. — Но скакать на лошадях, жонглировать и заниматься воздушной гимнастикой она не перестала? — Конечно, это же цирк. Количество детей здесь никакого значения не имеет. Кстати, с них тут тоже особый спрос. Я с пяти лет начал работать на арене, мой сын Славик выходил в манеж к хищникам с десяти: в цирковых династиях начинают работать рано, а прежде и вовсе не смотрели на возраст. Родители познакомились в цирке Правда, отец не хотел, чтобы мы стали цирковыми артистами. — Почему? — Раньше цирковых называли белыми цыганами. Переезды в кибитках, жизнь в палатках, работа в шапито, бедность, невозможность дать детям образование... Он не желал нам такого будущего. Отец стал хорошим борцом, купил домик в Ленинграде и начал учить музыке старших детей — Бориса, покойного Сережу, Вальтера, сестру Нонночку... (до меня у отца не дошли руки по причинам, от него не зависевших) Он даже запрещал водить нас в цирк. — Отец был властным? — Да, крепкий человек, настоящий мужчина. Нам не довелось много пообщаться — перед финской войной его арестовали. В НКБД вспомнили, что в двадцатые года: он вместе с мамой побывал на гастролях в Китае. Но отсидел отец я восемь месяцев — прямо из камеры ушел брать линию Маннергейма. А в сорок первом его сразу взяли на Великую Отечественную. Наш ленинградский домик сгорел, родители были на гастролях, оттуда отец и пошел на фронт, а мы, дети, всю блокаду прожили в обще житии цирка Чинизелли. В 1943 году нас вывезли к маме, в Саратов, в голодное Поволжье. Жизнь была безумно трудная — после выступлений мама ходила разгружать вагоны: таскала мешки с сухарями, горохом и крупой, а вечером приносила нам краюху украденного хлеба. Отец воевал в морском десанте, дрался в Севастополе, под Керчью... В 1944 году на него пришла похоронка. Отца похоронили все, кроме мамы. Она продала то, что можно было продать, отнесла на толкучку свои платья, но отцовсктий костюм, ботинки и часы оставила. А мы с братьями поклялись у отцовской фотографии, что продолжим его дело. Я то ведь тогда не знал, что он этого не хотел. В эвакуации мы занимались в цирковой самодеятельности: сделаешь кульбит, отожмешься, пожонглируешь... Мне тогда было года четыре. На арену меня впервые вытащили на гастролях, и сделал это рыжий клоун по имени Дубино. У него были широчайшие штаны - из них он меня и вынимал и поднимал за руку. Весь город оклеили афишами: «Клоун Дубино с мальчиком». Скоро спектакль, меня красиво одели, повязали галстук-бабочку, пытаются загримировать... А я не даюсь, вырываюсь и плачу. — Почему ты не хочешь выступать? — Да у него в штанах воняет! Но Дубино все-таки спрятал меня в свои штаны, а когда вытащил, я со всем было собрался разреветься на глазах у зрителей, уже и слезы навернулись, как сработали заложенные моими цирковыми предками рефлексы: на арене можно только улыбаться! И я просиял лучезарной улыбкой... После этого все сказали: Он будет настоящим артистом! Вернувшись в Ленинград, мы начали работать в колхозном филиале цирка, А в 1945 году со старшим братом Вальтером сделали номерочек: Юные акробаты братья 3апашные, мне тогда было семь лет, Вальтеру — семнадцать. Мы работали в воинских частях и госпиталях и в конце концов попали на гастроли в Одессу, 9 мая был День Победы, 11-го мы репетировали в манеже, когда в главном проходе появился отец. С палочкой прошел к арене... — Он узнал вас? — Конечно. Оказываются, отец был сильно контужен, попал в госпиталь и полтора года не мог вспомнить свою фамилию, кто он, где работал документов-то в бой десантники не брали. Постепенно память восстановилась, он приехал в Москву, выяснил, где мы, и нашел меня и Вальтера. Вы не поверите, но он и на арену вернулся. У отца был друг, вместе они сделали номер (тот назывался Крафт-акробаты и акробаты-неудачники), потом одновременно ушли на пенсию и умерли в один и тот же год... До 1947 года, пока отец не расстался с мамой, он оставался в цирке. Война наложила на отца страшный отпечаток. Он начал пить, ревновал, обижал маму. И мы с братьями решили: дальше так продолжаться не может. Нельзя обижать маму, которую уважал весь цирк! Родители раз велись, и вскоре папа снова женился. У нас есть сестра по отцу... А мы с братом продолжали работать. Из ленинградского цирка нас уволили по сокращению штатов, раз мать работает, значит, несовершенно летним не нужна зарплата. Это произошло прямо на гастролях. Тогда мама отвезла нас в Москву, мы показались, понравились — и стали работать в цирке на Цветном бульваре. У нас с Вальтером был очень сильный номер— до сих пор никто в парной акробатике его не повторил. Сейчас акробаты прыгают на дорожках (так безопаснее), в то время — прямо на поду я все трюки выполнял на руках у бра та. Он подбрасывал меня в воздух и делал стойку на руках, а на его вытянутых ногах становился в стойку я. После этого номера Карандаш (он был звездой московского цирка) вынос - меня на аплодисменты девять раз. В сорок девятом Вальтера призвали в армию. Мне было одиннадцать лет, но я пошел вместе с братом — сыном полка. - Зачем! — Мы были на пике успеха, хоте лось сохранить номер. Тогда служили три года, и за это время номер бы рухнул, а в армии мы могли тренироваться. Вальтер служил в спортроте, там был особый режим. Он прошел курс молодого бойца, затем занимался тренировками. Когда тренировок не было, выступали перед бойцами на концертах. — Ну а вы-то что делали е армии? Вам ведь нужно было ходить в школу. Я в нее и ходил. А Вальтер даже начал учиться на заочном отделении Института физкультуры. Дело в том, что мы с Вальтером жили не в казарме, а на частной, съемной квартире. Мне сшили солдатское обмундирование, но с автоматами мы не бегали, картошку не чистили и полы не мыли. В части меня очень любили после войны к детям относились по-особому, к тому же недавно прошел фильм Сын полка. И нее баловали меня как могли. Когда пришел мой черед призываться службу сыном полка мне засчитали за один год, и я служил не три года, а два. Кто же вам в этом помог? — Это стало возможным благодаря Жукову. Мы должны были призываться в Сталинграде (там гастролировал цирк), и нас хотели определить в военный ансамбль. А какой может быть ансамбль в разрушенном городе? Но Сталинградский военный округ задолжал призывников Одесскому. Им тогда командовал Георгий Константинович, который любил и цирк, и спорт. В армии мы с Вальтером стали дважды чемпионами Союза по акробатике. Впереди были новые соревнования, мы бы победили и в третий раз, став заслуженными мастерами спорта... Но все сложилось иначе. Летний вечер, нам жарко — мы идем с расстегнутыми воротничками, заправив за пояс пилотки. Навстречу офицер подшофе с девушкой, между прочим. Честь мы не отдали — как такое спустить, да еще при даме? Вот он и взорвался: — Кругом! Ко мне! Подходим. — Почему не по форме одеты?! А у самого фуражка набекрень. Вальтер с характером — взял да и поправил ему фуражку: — Она неправильно надета, полковник... — Ваш брат под трибунал мог угодить. Вину еще надо доказать. Через два дня начинаются соревнования, мы выходим на построение и обиженный полковник оказываете главным судьей. - Три шага вперед! Со соревнований снять! Сам Жуков за нас просил. Говорил: «Лично их накажу только разрешите им выступить». Но судья остался непреклонен. Нас сняли с соревнований, и мы перешли в военный ансамбль песни и пляски. — А что было потом? Брат служил до конца, я уехал на мое место приехал младший, Игорь, с ним занимался Вальтер. А я готовил номер со старшим, недавно демобилизовавшимся братом-летчиком. Затем Вальтер начал подумывать о дрессуре, а я создал номер «Полет на спутнике» после — конный... Мы работали с Вальтером до 1957 года, дальше я делал свои номера сам. Мстислав Запашный в 17 лет. — Значит, Мстислав и Вальтер Запашные больше на арене вместе не появлялись? Появлялись. Это было в 1960 году Вальтер Выступал в Иванове, а я приехал к нему после японских гастролей. В Японии я упал с высоты 18 метров. Оборудование подвело? — Нет, упал по своей вине. На гастролях в Токио мы с сестрой работали номер «Полет на спутнике» Трапеция обматывалась лентой, за нее я и держался. Кондиционеров не было, и после каждого спектакля лента намокала. Я ее снимал, просушивал, снова наматывал, смазывал руки бензином - и выступал. В последний день я поленился это сделать: «Ничего, трюк несложный, просушу потом». Во время выступления, я обычно отстегивал лонжу. Взялся за трапецию, сделал в воздухе «уголок», вынул вторую руку из петли... Чувствую, моя ладонь едет вниз, и лишь в последний момент сумел сгруппироваться. Счастье, что за барьером лежал мат, и, падая я ударился головой о него, а не об арену. Но в сознание пришел только через два дня. Из цирка меня увезли на полицейской машине. Мою жизнь спасло то, что в Японии они оборудованы как «Скорая помощь» - там есть и кислород, и кое-какая медицинская аппаратура. В местной больнице я пролежал десять дней. Затем меня отправили в СССР, и во время обратного пути я чуть не утонул. — Пароход потерпел крушение? - Все было гораздо глупее. Вахтенный не закрыл иллюминатор в моей каюте — забыл об этом, а через несколько часов начался сильный шторм. Я.лежал на кровати в гипсе и не мог пошевелиться, а вода заливала каюту и понемногу подбиралась к моей подушке. Меня спасло то, что в каюте оказалась аварийная дверь, открывавшаяся наружу: вода выдавила ее и хлынула в коридор. Тогда обо мне вспомнили. Я отлежал восемь месяцев в госпитале имени Бурденко, сбежал оттуда и поехал в Иваново к брату — он как раз выпускал новый аттракцион. Приехал, а у Вальтера завтра премьера. Он решил доказать, что дрессировщик может работать без пистолета и без охраны. Все бы хорошо, но у брата не было костюма. Нашли что- то на складе: яркая куртка, ковбойские штаны с бахромой... Но никто не подсказал, что в этом костюме надо бы сделать две-три репетиции, чтобы животные привыкли. Брат вышел на арену, а тигрица его не узнала. В тот вечер она, наверное, была не в настроении... Вальтер на секунду отвернулся от зверей, что бы поклониться зрителям, и тут тигрица бросилась ему под ноги и подмяла под себя. Он, падал, успел извернуться и закрыть руками шею. Схватил ее за бакенбарды, держит из последних сил, а она ползет по нему, чтобы перегрызть горло, к рвет его когтями. На это смотрит известнейший дрессировщик, народный артист России Борис Эдер — он помогал брату с премьерой. Но толку от него немного: Эдер недавно попал в автомобильную катастрофу и ходил на костылях. А в проходе стою я в кармане у меня наган, заряженный пыжами. Вальтер дал его мне перед спектаклем Возьми, брат, на всякий случай. Я вытащил наган, выстрелил раз, другой тигрица не реагирует. Эдер тем временем открыл дверь клетки и машет на тигрицу костылем. Может, она папки испугается. А ближе подойти не может — у него ноги больные. — Неужели тигры боятся палки? — А как же! Вокруг сидят восемнадцать хищников тигры, пантеры, рыси - и внимательно на это смотрят. Вдруг вижу с тумбы спускается самый большой тигр: решил разобраться, что происходит. Тогда я бросился к брату нырнул ему под руку сунул наган тигрице в морду и выстрелил прямо в пасть двумя оставшимися пыжами. От огня и ожога она опешила, отшатнулась и отпустила брата. Тут вбежал ассистент с большой палкой. Я приподнял брата на плечо, он говорит: Загоняй зверей: «Взял палку, командую, они слушаются... Когда тигры очутились в клетках, я поднял Вальтера на руки, отнес за кулисы и вызвал «Скорую помощь». Все это время в зале стояла гробовая тишина — никто даже не вскрикнул. У брата было 34 раны, оперировали его пять часов. А мы-то собирались отпраздновать премьеру, приготовили хороший стол. Вернулись в гостиницу, стол накрыт, а премьеры нет. Мы сели, поужинали: — давайте выпьем за то, что Вальтер жив, что все кончилось нормально... И тогда Эдер почти дословно повторил то, что давным-давно сказали мне, четырехлетнему: Ты будешь настоящим дрессировщиком! Потом мы с Вальтером вместе выступали в Ижевске и Ленинграде: брат работал с хищниками, я стоял за клеткой и подстраховывал его. Затем наши пути разошлись. Вальтер хотел, чтобы вся наша семья работала вместе с ним, а я хотел делать серьезные постановочные спектакли. Мы назначили встречу в Кемерово. Собрались все, и я предложил сделать выбор: или они едут с Вальтером, или остаются со мной. Братья сестра выбрали меня. У меня родилась новая идея. Я придумал, что тигр и слон будут дружить. Слон станет тигра за хвост таскать, а хищник — прыгать с одного слона на другого. Сделал эскизы... Мы создали конный номер — акробаты-вольтижеры на лошадях. Тогда никто не верил, что можно заниматься акробатикой на спине скачущей во весь опор лошади, профессиональные жокеи называли мою заявку «Гибелью Титаника». Коней нам не дали, и я покупал их за свой счет — сначала одного, затем второго. — Вы сами покупали лошадей?! — Да, тогда они были в тысячу раз дешевле, чем сейчас. На днях мне принесли счет за рысака — восемь тысяч долларов. А тогда я взял першерона и заплатил всего несколько тысяч рублей. Потом мы купили на племзаводе тяжеловоза — и он тоже обошелся недорого... Хуже было, что наших лошадей не пускали на постой в цирки. Приходилось самим их кормить и чистить, доходило до того, что мы в карманах овес носили! — А почему вы покупали именно тяжеловозов? — Представьте, какой должна быть лошадь, чтобы два человека могли заниматься на ней акробаткой! Верховая этого не выдержит — у нее спина хрупкая. — А до этого вы умели ездить верхом? — Сидеть на лошади я мел с детства, но тут нам надо было освоить высшую школу верховой езды —научиться управлять лошадью на быстрых аллюрах, добиться того, чтобы могла танцевала. Сверхзадача была в тон, чтобы участники номера стоя на спинах лошадей, жонглировали — но не шариками или булавами, а людьми. К этому мы шли несколько лет. В Одессе мы сделали первый трюк лошади бежали по манежу, моего племянника подбросили в воздух, и он приземлился в стойку на кистях — на вытянутые руки того, кто стоял на лошадиной спине. После этого Союзгосцирк дал нам лошадей. А потом мне захотелось создать Спартака. Пусть героя бросят хищникам, как это было у Джованьоли... Или у Фаста? да какая разница! Однажды в Лувре я увидел фрески: на хищников охотятся со слонов. И большую картину — тигр прыгает на слона. И статуэтку я тогда купил: слон обхватил тигра хоботом и давит его ногой. В очередной приезд в Париж посмотрел на фреску и подумал: что, если свести слонов с тиграми? Начал думать, подал заявку в Союзгосцирк. С момента заявки до выпуска спектакля прошло ровно двадцать пять лет. Меня отговаривали многие, в том числе и знаменитый дрессировщик Гюнтер Уильямс. Он был великолепным артистом — двадцать лет отработал в американском цирке и стал миллионером. Слон у него отбивал подкидную доску сам же он делал сальто на слонах... Мы разделили золотые медали на парижском фестивале. Однажды у него в гардеробной я увидел групповой снимок. Подхожу: — О! Дас ист майн фатер, майне мутгер! Он отвечает: — Мои папа и мама тоже здесь! Оказывается, наши родители принимали участие в одних и тех же международных программах. Мы с Гюнтером подружились, я побывал на его спектаклях и однажды сказал ему: — Хочу сделать программу, где вместе работали бы слоны и тигры. — Это будет некрасиво. На носороге катали тигра, и на бегемоте, и на слоне. Слона при этом одевали в доспехи, чтобы тигр не мог его зацепить, и он делался неуклюжий, не красивый... Это несовместимые животные. Но у меня уже родилась идея. Я придумал, что тигр и слон будут дружить, слон станет тигра за хвост таскать, а тот прыгать со слона на слона. Сделал эскизы... — Вы точно знали, что такое возможно? — Откуда мне было знать? Я же тогда не был дрессировщиком. — Как же вам, непрофессионалу, дали животных? — Все наши знаменитые дрессировщики когда-то были непрофессионалами. Бугримова начинала в воздушной гимнастике, Эдер и Тихонов в прошлом акробаты. Нигде в мире нет школы, где вас научили бы дрессуре. Здесь очень многое зависит от вашей доброжелательности, смелости, выдержки, здравого смысла. Представьте, что вы сняли квартиру, а во дворе дома живет злая собака. Сперва собака на вас лает, по потом вы захватываете с собой кусочек колбаски — и вот она уже виляет хвостом.. То же и с тиграми. Дрессировщиками становятся, перенимая чужой опыт. Я часто получаю письма от девушек — они спрашивают, как стать дрессировщицей. В ответ я пишу: Для этого нужно выйти замуж за дрессировщика. А мы учились у коллег: работали у Дурова и видели, как проводят репетиции, как подкармливают животных. Я выполнил все, что обещал — именно так тигры и слоны у нас и работают. А поначалу мне никто не верил: как это они сорок минут будут вместе? Вдруг тигр нападет на слона? Вдруг слоя побежит? Ведь железная решетка для слона не преграда. Он ее снесет и вырвется в зрительный зал. — И дрессировщик не удержит слона? — Да что может удержать слона? Он стенку проломит. Почему же он тогда от тигра бежит? — А он не всегда от него бежит. Тигры тоже боятся слонов: если слон поворачивается и нападает, это смертельно опасно для кого угодно. Обо мне говорили: Он не дрессировщик, как ему доверять. А я попросил у циркового начальства слоненка: дайте его мне, и я покажу, дрессировщик я или нет. До 2000 года монополию на при обретение и продажу слонов имела ФРГ и вот оттуда пришло шесть голов. Слоны ждут нас в вагонах: трехлетки, за каждого заплачено по 20 - 30 тысяч долларов. На перроне дрессировщики: Дуров, Филатов, Бегбуди и я. А слоны с ног до головы в дерьме, они же там, в вагоне, неухоженные. Взяли мы длинную палку, привязали к ней мел, нарисовали на лбах слонов номера — от одного до шести. Потом написали их на клочках бумаги, бросили в шапку и стали тянуть. Валентин Иванович Филатов уже был народным, а я — только заслуженный. Он дрессировщик по крови, бог весть в каком поколении, я же только начинаю. Но мне достался хороший слон, а ему худющая слониха, со лба течет гной, ноги поранены — видно, зацепили, когда ловили. Она строптивая была и ее цепями вязали... Валентин Иванович, как увидел ее, так и говорит: Нет! Я восемь лет ждал этого слона брать не буду: он больной. Что хотите, то о делайте (Он в самом деле ждал восемь лет то денег не было, то ЦК не разрешал валюту тратить.) Как мне быть? Филатов — уважаемый человек, мой добрый знакомый... Я и говорю: Валентин Иванович, берите моего. А немец, сопровождавший этих слонов, любил шмапс и подвыпивший был, но все понял. Он и говорит мне: — Дас ист зер гут элефант. Зер гут! И большой палец показывает, и разные знаки делает --- ничего дескать, успокойся, слон хороший. Погрузили мы с моим служащим этого слона в вагон и повезли в Рязань. Привезли, а наша слониха на всех кидается, никого к себе не подпускает. Надо ее лечить, а как к ней подобраться? И поставил я свою раскладушку в слоновник Рязанского цирка. Там ел, пил, спал, на горшок ходил — все рядом со слонихой. Мало-помалу она начала ко мне подходить, корм брать. Потом я стал ее лечить смазывать рану. И сегодня у нас такие отношения, что я ей слово скажу она сразу ушами прядает... Мы с ней как одно целое. Через полгода мы выступали в Минске. Туда приезжает московская комиссия: ей надо посмотреть, как я работаю со слоном. А что слон может сделать? Выйти на арену, на коленочки встать, что-нибудь подать... Но у меня все было по-другому — куда я ходил, туда и она со мной. Я иду в кабинет директора, и слониха пытается зайти туда же... Комиссия приехала, все расселись по местам, я со служащим завел слониху в верхнее фойе, а сам спустился в манеж. Зам, генерального директора спрашивает: —А где слон? Я зову: — Рани! И она сверху спускается по ступенечкам мимо них, перелезает через барьер, подходит ко мне. Подними хобот! Подняла. — Скажи! И Рати затрубила. — Ложись! Она ложится. Вопрос о моей профпригодности сняли. А в 1974 году я получил первого тигренка. Сперва в аттракционе «Слоны и тигры» были слон и четыре тигра, за тем два слона и семь тигров — и так далее. В девяностом году я поставил Спартака с лошадьми, слонами и тиграми, к которым бросали героя. Мы с моей любимой слонихой Рани — одно целое. — Вы говорили, что однажды тигр все же напал на слона... — У нас есть трюк: на арене сидят семь тигров, а мы объезжаем на слонах вокруг каждого хищника. Слон обходил тигра, а тот сидел на задних лапах. Но когда слон повернулся к нему спиной, тигр кинулся на его заднюю ногу впился в нее когтями и начал грызть. Я бросился на помощь, но слон обезумел от боли. У него ведь кожа нежная, как папиросная бумага... Слон не стал ждать, пока я ему по могу, рванул за кулисы вместе с висевшим на кем тигром, я — следом. На арене осталась моя бывшая супруга, мать Славика. Слон прошел сквозь решетку, проломил стену, выбил дверь и ворвался на конюшню вместе с тигром. Там он сшиб тигра ногой и тогда тот прыгнул на лошадь. Такое побоище было. — Тигр стал рвать лошадь? — Не успел. Лошадь увернулась, а в это время я его отключил. — Как же это вам удалось? Удар в сонную артерию вырубает и человека, и тигра. Потом мне кинули удавку я нацепил ее тигру на шею и вытащил из конюшни. А слон выбежал во двор и только там остановился. В цирке аншлаг, зал набит, люди сидят и не понимают, в чем дело... — Как это — «не понимают»? Все произошло за секунды, и зрители не успели разобраться, что к чему. Я вернул слона на арену, вышел к публике и говорю: У нас ЧП, тигр напал на слона. Мы должны немедленно восстановить номер, а это долгий процесс. Тем, кто хочет уйти, деньги за билеты вернем. Кто желает остаться — пожалуйста. - Но ведь слон был ранен! Прижгли рану йодом и вперед, к тигру, который на него напал. Отложи мы это на завтра — номера не было бы, пришлось бы менять животных. Так что пришлось попотеть. Слон доходит до места, где на него напал тигр, и отступает назад — удержать его невозможно. Мы начали в девять вечера, а провести слона я смог только в полночь. И весь зал сидел до двенадцати? Никто не ушел. В полночь мы прогнали весь аттракцион с начала до конца. После этого зал встал, и я первый раз в жизни ощутил себя победителем. — Говорят, что цирк — сверхклановое дело. Цирковые артисты якобы и в брак-то часто вступают за номер, чтобы войти в аттракцион или его сохранить... Это полнейшая ерунда. Вы уж мне поверьте: в брак мы, как и все нормальные люди, вступаем по любви. Моими женами три раза становились цирковые артистки: первая супруга была дочерью знаменитого канатоходца Абакарова, но у нас не было детей, и мы расстались. Со второй женой, Долорес, мы выступали вместе. Она родила мне Славика и Элен, но брак в результате не сложился. Четырнадцать лет назад мы развелись и сейчас у нас прекрасные отношения. Она замужем и выступает с иллюзионным номером... А со своей нынешней женой, Ириной, я познакомился, когда брак со второй супругой разваливался. Для аттракциона была нужна новая артистка, и мне порекомендовали девушку: умница, красавица может работать в разных жанрах. Мы познакомились: действительно умница, в самом деле красавица, прекрасно работает. Начали репетировать у нее все получается. А я тогда печальный был, расстроенный... Она приглядывалась ко мне и однажды спросила: Мстислав Михайлович, можно вас проводить? С тех пор у нас все очень хорошо. Сейчас у моей супруги прекрасный номер с морскими львами. Все мои жены проходили школу Запашных и становились Запашными. — С кем после развода остались ваши дети? — Конечно, со мной. Мы с Ириной их воспитывали, я их учил дрессуре. — С матерью у них хорошие отношения? Как же они смеют ее не любить? Отец опора, а мать это все. Славик недавно был у нее в гостях: съездил к маме на дачу отдохнул, попарился в бане... Ваш сын вышел на арену еще ребенком. Он не боялся тигров? Славик начинал с акробатики воздушной гимнастики, клоунады - эти жанры воспитывают мужество терпение, вырабатывают характер. А потом ему пришлось сниматься фильме Циркачонок. По сюжету его герой должен преградить путь тиграм. Я подстраховывал сына стоял за решеткой, но он все сделал сам. — Что у вас с руками? Это тигры — прокусили сквозь. С ними надо знать чувство меры, границы взаимоотношений, уметь держать дистанцию. Все как с людьми: можно нахамить — и нарваться на кулак, можно пристать к женщине — и получить по морде. — А на дальнейшие взаимоотношения с тигром это влияет? Он прокусил вам руку, почувствовал вкус крови, ощутил себя победителем... — Еще как влияет. У нас ёсть тигрица: стоит к ней спиной — сразу бросается. И все же хищники честные существа: тигр может убить, но у него есть свои правила игры, и он их соблюдает. Знали бы вы, как проходил конкурс на место главы Росгосцирка там были хищники половчее моих: счет цирковой компании оказался практически пустым. Но я провел и этот аттракцион, и меня, как видите, не съели. Примечание от публикатора:

Ниже приведенные фотографии сделаны в Бакинском цирке на следующий день после жесточайшей травмы. Тигрица Ханума насквозь прокусила левую руку Мстислава Запашного. Но работу он не прекратил. Это ли не геройство? Такова повседневная жизнь дрессировщика